Баллада о проклятой любви - стр. 3

Джекс мягко сказал:

– Я пойму, если ты расстроена…

– Если, – возмущенно перебила его Эванджелина. – Ты отравил моего мужа!

Он лишь равнодушно пожал плечами:

– Но ведь не убил.

– Не жди, что я брошусь благодарить тебя, – процедила она, пытаясь не сорваться на крик.

До этого мгновения у Эванджелины в сердце еще теплилась призрачная надежда, что Джекс не причастен к случившемуся. Но он даже не пытался отрицать. Его не волновало, что Аполлон стал почти мертвецом, как и не волновала судьба Эванджелины, некогда обращенной в камень.

– Перестань приравнивать меня к людям, – проворчал Джекс. – Я – Мойра.

– Вот поэтому я и не желаю тебя видеть. С тех пор как наши с тобой пути пересеклись, моя первая любовь превратилась в каменную статую, я стала каменной статуей, а затем и беглянкой. Меня несколько раз пытались убить, ты отравил моего мужа…

– Ты начинаешь повторяться.

Эванджелина одарила его мрачным взглядом.

Прислонившись плечом к ближайшей книжной полке, Джекс тяжело вздохнул, как будто считал ее чувства сродни банальному чиху – чем-то, что можно быстро забыть или избежать, просто отойдя в сторону.

– Я не стану извиняться за то, кем являюсь. Но ты, кажется, забыла, что до нашей встречи была лишь печальной сироткой с разбитым сердцем и злобной сводной сестрой. После моего вмешательства ты стала Милосердной Спасительницей Валенды, вышла замуж за принца и стала принцессой.

– И все это служило твоим корыстным интересам, – разозлилась Эванджелина. Каждый его поступок сводился лишь к тому, чтобы она открыла Арку Доблестей. – Дети со своими игрушками обращаются лучше, чем ты со мной.

Джекс недобро прищурился:

– Тогда почему ты не убила меня, Лисичка? Той ночью в склепе я дал тебе кинжал, и ты могла бы легко воспользоваться им. Я был так близко к тебе… – В его глазах вспыхнули искорки веселья, когда он посмотрел на ее шею. На то самое место, где всего три ночи назад были его губы.

Эванджелина покраснела от непрошеных воспоминаний о его языке и зубах, слегка прикусывающих ее кожу. Джекс тогда был отравлен вампирским ядом, а она – непроходимой глупостью.

Той ночью она осталась рядом с Принцем Сердец, чтобы не позволить ему испить человеческой крови и превратиться в вампира. Крови он не испил, зато сполна насладился ее состраданием. Джекс поведал ей историю об одной прекрасной девушке, которая заставила его сердце биться вновь, – историю о принцессе Донателле. Она должна была стать его истинной любовью, но вместо этого вонзила кинжал ему в сердце.

Услышав эту историю, Эванджелина увидела в Джексе того самого трагичного Принца Сердец, к которому впервые обратилась за помощью. Но у Джекса было разбито не только сердце, он весь оказался сломлен. И ей не стоило больше надеяться на то, что он станет кем-то другим.

– Той ночью в склепе я совершила ошибку, – произнесла Эванджелина, глядя в нечеловеческие глаза Принца Сердец. Румянец медленно сошел с ее щек. – Но если подвернется еще один шанс, то я без колебаний воткну в тебя клинок.

Джекс усмехнулся, демонстрируя милые ямочки, которых он не заслуживал.

– Я почти поверил в твои слова. Но если ты и правда желаешь избавиться от меня, то ранить меня будет недостаточно. – Он достал из кармана белоснежное яблоко и рассеянно подкинул его в воздух. – Если ты действительно хочешь, чтобы я навсегда исчез из твоей жизни, то помоги мне найти утраченные детали Арки Доблестей и открыть ее. После этого ты меня никогда больше не увидишь, я обещаю.