Баллада о проклятой любви - стр. 12
Ее мама тем не менее считала иначе. Она полагала, что большинство героев всех этих историй становились счастливыми лишь на короткое время, а не навсегда. Потом она начинала перечислять то, что могло привнести хаос в их будущее: ученик злодея, оставшийся в живых; злобная сводная сестра, которую хоть и простили за прегрешения, но она все равно продолжила мстить; исполнившееся желание, за которое не уплатили сполна; семечко, посаженное в землю, но еще не давшее плоды.
– Думаешь, все они обречены? – спрашивала Эванджелина у мамы.
Лиана одаривала ее улыбкой, такой же сладкой и нежной, как свежеиспеченный пирог.
– Вовсе нет, любовь моя. Я верю, что каждому уготован счастливый конец. Но не думаю, что этот самый конец можно найти лишь на последней странице прочитанной книги или что каждый герой будет жить долго и счастливо. Шанс поймать счастливый конец есть всегда, но вот удержать его гораздо сложнее. Он словно сон, который желает сбежать от ночи. Или драгоценность, одаренная крыльями. Он подобен дикому, необузданному и безрассудному созданию, за которым нужно неустанно гнаться, ибо оно постоянно норовит сбежать.
Тогда Эванджелина не хотела верить словам матери, но сейчас она поняла, что Лиана имела в виду.
Покидая квартиру ЛаЛы, Эванджелина готова была поклясться, что слышала топот своего счастливого конца, рванувшего от нее прочь. Ей хотелось побежать за ним, но она лишь замерла на месте и вдохнула холодный северный воздух, борясь с желанием вновь свернуться калачиком на коленях мамы. Она так сильно скучала по ней. И хотела бы услышать еще один ее совет.
Эванджелина поклялась не открывать Арку Доблестей для Джекса, но слова ЛаЛы пошатнули ее уверенность. «Арка не хранит того, о чем ты думаешь. Будь я на твоем месте, то открыла бы ее».
Очевидно, ЛаЛа верила, что Доблесть подобна сокровищнице. Но ведь даже сокровища могли таить в себе опасность, не так ли?
Что, если ЛаЛа ошибалась? Приверженцы иного мнения – в том числе и брат Аполлона, Тиберий, – были готовы на все, лишь бы Арка Доблестей вечно оставалась закрыта. Они даже собирались убить Эванджелину, причем Тиберий пытался лишить ее жизни дважды. Но знал ли он, что на самом деле скрывается по ту сторону арки, или же просто слепо верил в то, что за ней укрыта злобная мерзость?
Эванджелине, наверное, тоже стоило бы испытывать страх, но ей пришлось признать, что она боится вовсе не того, что сокрыто за аркой. Больше всего ее пугала мысль о возможном партнерстве с Джексом, только чтобы спасти Аполлона.
Эванджелина не могла, не хотела вновь пойти на это.
Она никогда не целовала Принца Сердец, но отлично знала, что сделки с ним подобны его смертельному поцелую: они волшебны, но несут всем погибель. Эванджелина готова была объединиться с кем угодно, но не с ним.
– Есть успехи? – спросил Хэвелок, когда они устроились в карете.
Эванджелина покачала головой.
– Быть может, нам стоит сообщить новому наследнику о состоянии Аполлона, чтобы выиграть еще немного времени на поиски лекарства? Если хотя бы половина того, что говорят о Люсьене, правда, то он не станет торопиться занять его трон.
Хэвелок фыркнул:
– Сомневаюсь, что этот Люсьен так уж добросердечен, как о нем пишут в скандальных газетенках. Если мы расскажем ему правду, то он запрячет тело Аполлона в целях собственной