Баллада о непобеждённом - стр. 2
Дальше порога не пошёл. Ещё раз поздоровался. Знать, именно этого и ждала хозяйка, повела рукой:
– Сядай, салдацик!
Сел за стол. Начал рассказывать свою просьбу. Хозяйка слушала молча, потом поставила перед ним крынку молока:
– Зараз пакажу хлеу, а ты пакуль малака папи, салдацик!
Потом села напротив.
– И мой сынок на фронце ваюе. Цябе як зваць-та?
Назвался:
– Николай Сиротинин.
– Сирата? Без бацьки и без маци?
– Родители есть, это просто фамилия такая. Мы из Орла. Мне уже двадцать лет исполнилось…
Она помолчала, вздохнула тяжело:
– Усё отступаете. А хто ж перамагаць будзе?
Николаю стало почему-то неуютно в этом доме. Как-то стыдно, что ли. Ответил как можно твёрже:
– А мы и будем побеждать. Потому что мы сильнее! Нас не победить!
Встал из-за стола. Хозяйка ещё сидела, и оба смотрели друг на друга глаза в глаза – такой он был маленький. Но не было в её взгляде насмешки – одна только грусть да ещё материнская жалость. Потом она показала, какой сарай можно разобрать, дала лом и лопаты. Напоследок протянула узелок с варёной картохой – Николай не взял, отказался.
Копали долго. Брёвна скатили под горку, уложили. Траншею к боевой позиции провели в полный рост. Для снарядных ящиков ниши обозначили. Всё по уму, для себя делали. Без перекуров. Потом сидели на станине, обливаясь потом в мокрых нательных рубахах. Молчали, словно на кладбище. Пахло свежевырытой землёй и слабо – душицей. Пить хотелось невыносимо.
Ближе к вечеру крестьянка из Сокольничей появилась на позиции, он сразу узнал её по синей косынке. Постояла минуту, сказала (словно даже не ему):
– Дзёран-то акуратней рэжце, зверху на дах пакладзеце, не будзе видаць!
И ушла, оставив узелок с едой.
Подошёл командир батареи, сказал, как будто всё слышал:
– Дёрном крышу покроете, совсем не видно будет! Молодцы! Как раз к ужину управились!
Кухня что-то запаздывала, так что узелок той крестьянки оказался очень кстати. Молоко Николай отдал бойцам:
– Я у хозяйки уже пил, это вам!
Один из красноармейцев сказал благодарно:
– Спасибо, товарищ старший сержант! Я последний раз молоко пил до армии, уж и не помню, сколько месяцев назад…
«Хорошо хоть, что не вчера призван, – подумал Николай. – Больше шансов остаться в живых. Война – это тоже наука. Научишься побеждать – никакой враг тебе не страшен…»
Тут его снова позвали к командиру. На этот раз к командиру полка. Там уже было полно офицеров и таких же, как он, сержантов. Докладывал заместитель командира дивизии:
– Получен приказ из штаба фронта: дивизия передаётся для усиления воздушно-десантного корпуса и направляется в район Мстиславля и Кричева. Быть в готовности к выступлению к ноль-трём часам сегодня ночью. Оставить арьергардный артиллерийский заслон. Исключительно из добровольцев. Исполнять!
Сиротинин вышел из хаты вместе с командиром батареи.
– Товарищ командир! Я готов добровольно остаться в арьергарде!
– Николай, а мне с кем воевать дальше прикажешь? – изумился комбат. – И сколько расчётов ты с собой попросишь?
– Нисколько. Один справлюсь.
– Со своей пушкой?
– Так точно. Только снарядов оставьте побольше!
Они шли под гору в начинающейся темноте. Командир батареи молчал. Потом сказал:
– Будь по-твоему, Сиротинин. Знаешь, на что идёшь. Горжусь тобой!
Они расстались, пожав друг другу руки.