Балканский детектив - стр. 4

Как Анет увидела, что я уже не работаю, для меня была загадка, но почему бы не выпить вина. Открыв холодильник, я нашла там кусочек бри и три груши. Не знаю, сочетается ли бри с рислингом и грушами, но можно попробовать. Пока я нарезала свои находки, Анет уже нашла бокалы и ушла со своей добычей на балкон.

– Будем пить на террасе, как туристы, – прокричала она оттуда. Ну, как туристы, значит, как туристы.

У Анет не было террасы, а во дворе злобный Герш не разрешал ставить ей ни столик со стульчиками, ни зонтик, наверное, потому в хорошую погоду Анет часто заходила, чтобы выманить меня на балкон если не вином, то кофе.

Мы уселись и стали медленно потягивать рислинг, который оказался весьма недурен, заедая его сыром и грушами.

Говорили вначале ни о чем, потом Анет слегка захмелела, и я молча слушала ее монолог. Рассказывала она о старых временах, как они жили «при коммунистах», бедно, но стабильно, какие были у них соседи, вспоминала и умерших, и уехавших в начале девяностых из дома Герша, этого ужасного, по мнению Анет, человека. Я слушала.

– Это теперь наш городок стал такой бойкий и шумный, полный иностранцев, ой, не обижайся, душечка, и туристов, раньше это был небольшой сонный городишко, почти рыбацкая деревня. И в таком городишке всё и все на виду, и обо всех судачат, всех обсуждают. Но кто больше всех на виду в таких городках? Правильно, богатые люди. Тут жило несколько богатых семей, и все они были евреи, а это многим не нравилось, конечно, были и бедные евреи, но это было уже не важно. Гершы были богаче всех. Старый Герш, еще дед нынешнего, приехал сюда с капиталом, открыл несколько магазинов, склад, держал бизнес в столице, а жил тут. Отец Герша все еще больше приумножил, но жили они скромно, не стали строить новый дом, жили в этом. Служанкой у них была одна итальяночка, Лаура. И ходили грязные слухи, будто бы ребенок этой Лауры был от старшего брата нашего Герша, а то и вовсе от старика, мол, раз его старуха-жена родила Давида, то молодая итальянка тем более может от него родить. У Лауры был муж, контрабандист и пьяница Козетти, потому Лаура и продолжала работать на Гершей, позорясь. Их с Козетти сын рос на улице и слушал все эти гадости, которые говорили о нем и его матери, что не придавало ему уверенности в себе.

Тут в доме сбоку загорелись окна в квартире Карла.

– А вот, кстати! – Анет отхлебнула из бокала. – Карл этот тут поселился тоже из-за Герша. Раньше в этой квартире жила очень хорошая семья. Он из местных итальянцев, Росси их фамилия, жена его Мария, трое детей. Герш, как вернулся из Австрии, не давал им жизни. Обвинял, что из-за этого Росси погибли его, Герша, родные, а сам он попал в концлагерь как еврей, что это его, Росси, родные, а может и сам Росси его выдал немцам, называл его, и Марию, и их детей грязными итальяшками и фашистами. Все было ужасной глупостью, потому что этот Росси моложе меня, а я родилась после войны, и даже если что-то такое и было, то Росси, а уж тем более его дети тут ни при чем. Я сама не местная, моя деревня неподалеку, но в этом городке родился мой муж, и его родители тоже тут родились и прожили всю жизнь, и когда я рассказала своей покойной свекрови, да упокой Господь ее душу, – Анет истово и размашисто перекрестилась и поцеловала кончики своих пальцев, – она только посмеялась, потому что все многочисленное семейство Гершей уехало отсюда в Швейцарию задолго до прихода фашистов, продав магазины и склад, а дом заколотив. А Лауру с ребенком забрали с собой, чем окончательно решили спор, от кого этот ребенок, потому что чего бояться честной итальянке, нужно ждать, когда сюда придут свои. Но дело было в том, что балбес Козетти с контрабандой нарвался на полицию и был убит. Что оставалось бедняжке тут делать самой, без работы и без мужа. Старики Росси жили в покосившейся хибарке возле моря и вряд ли даже знали кого-то из Гершей, разве что покупали продукты в их магазине. Поэтому обвинять Росси и его детей в бедах семейства Герш вообще не имел права. Хотя остальные евреи городка гинули в эту войну, и никто из них сюда не вернулся. Дом, в котором жили Росси, принадлежал такой семье, там не осталось никого, и этим счастливым людям не пришлось, как нам с мужем, тянуть жилы, выплачивая деньги за свою же квартиру, – голос Анет задрожал. – А когда сюда приехал Карл, Герш и его вздумал попрекать, потому что тот купил квартиру у «фашистов» Росси. Но этот Карл оказался не прост, ой как не прост, – Анет пьяно хихикнула, – и сказал Гершу, что еще надо проверить, в каком концлагере сидел тот. Это было очень грубо, мы все опешили, но Герш больше никогда не цеплялся к Карлу.