Балерина для егеря. Любовный роман - стр. 22
– Да голова что-то разболелась, – слабым голосом сообщила Зоя.
– Да? Поэтому и кровать разобрана, и ты голышом? – обходя комнату, спрашивала тётка Наталья – мать Зои.
Елизар сидел под окном, ни жив, ни мёртв. Тётка Наталья обладала крутым нравом, и застукай она его со своей дочкой, мало ему не показалось бы.
И вот тут раздалось на всю улицу:
– …Выплыва-а-ают расписны-ы-ые Стеньки Ра-а-азина челн-ы-ыы!!! – у калитки появился, как всегда пьяный в хлам Степан, – Ой, Елизар, здорово! А чегой-то ты тут без порток сидишь?!
Мужик встал напротив окна, под которым сидел полуодетый Елизар, и, глядя на него, улыбался во весь рот.
– Что-о-о…?! – услышал Елизар голос тётки Натальи.
Когда он последний раз так бегал, Елизар уже и не помнил!
Убегая огородами со штанами подмышкой, его преследовала только одна мысль: «Чтоб ты онемел, хрен Расписной!».
Елизар вошёл в дом злой, как чёрт.
– А вот и он! – сказал дед Епифан, – Ты, где бродишь-то? Давно ушёл, и всё нет тебя.
– А что, я нужен вам? – хмуро спросил он.
– Да, вообще-то, соскучился я по тебе. Месяц не видал. А у меня теперь месяц за год идёт, – постарался шутить Епифан Лукьянович.
– Прости, дед! Сам не думал, что задержусь.
– Зойку, небось, опять встретил! – вступил в разговор отец.
Елизар, не глядя на него, перевёл разговор:
– Ветеринар-то приехал, не слыхали?
Гордей Епифанович зло стукнул себя по колену:
– Ну, так и знал, что опять с этой Зойкой путаешься! Неужели свободных баб мало?!
Елизар взял с крючка какие-то ремни и вышел из дома.
– Ну вот, что с ним делать? – обратился Гордей к отцу.
– А что тут поделаешь? – вздохнул тот, – Клин клином вышибают. Вот пока он не встретит этот самый клин, ничего не изменится!
Гордей встал и решительно вышел за сыном.
Нашёл он его во дворе:
– Нет, ты мне скажи, Елизар, как мне в глаза людям смотреть, а? Наталье, Петру и другим? Ты вот укатишь в свою сторожку, тебе и море по колено, а мне тут…
– Всё, батя! Завязал я с ней! – перебил его сын, – Слово даю! Самому уже тошно!
Гордей Епифанович крякнул от неожиданности, потоптался на месте, и сказал:
– Ну, раз так, то закончен разговор. Надеюсь, слово своё сдержишь!
Елизар твёрдо посмотрел отцу в глаза:
– Сдержу!
Тот, молча, кивнул.
– Так как на счёт ветеринара, слышно чего? – снова спросил Елизар.
– Говорят, Виталя поехал в контору с самого утра. Там ему скажут, кого встречать. Потом по начальству повезёт, а уж ближе к вечеру привезёт в домик ветеринара.
Домиком ветеринара местные называли дом на окраине деревни. Всех, кто приезжал к ним работать по этой специальности, селили там.
Это был небольшой двухэтажный дом шесть на шесть с пристройкой. На первом этаже находилась, как сказала бы Луиза, клиника. Вход был, как через дверь, так и через ворота. Ведь бывало, что приводили туда и крупный рогатый скот, и лошадей. Так что без ворот не обойтись. Ворота и выходили в пристройку.
Пристройкой было что-то типа обычного крытого двора, только меньших размеров: слева располагался большой (даже можно сказать огромный) стол для осмотра животных; справа – две большие клети, которые закрывались двигающейся вверх и вниз створкой из массивных жердей. Там размещали больных крупных животных, которым была необходима, так сказать, госпитализация. Клети стояли в разных углах помещения, а между ними были устроены три этажа более маленьких клеток. На первом этаже – две клети средних размеров, на втором – три поменьше, и на самом верхнем – четыре маленькие (вероятно, для домашней птицы).