Балатонский гамбит - стр. 44
Эфир опять затрещал.
– Тополь, Тополь, я Сосна. Ответьте!
– Нас обнаружили, веду бой! – послышалось через минуту, вслед за этим перебивая помехи, раздалась автоматная трескотня. – Сообщите, поставлена задача на первом этапе нанести удар в промежутке между озерами Веленце и Балатон, прорваться к Дунаю, а далее наступать по его берегу на юг. Деблокировать котел на правом берегу Дуная…
Автоматные очереди слышались все сильнее.
– Затем повернуть на север, – кричал Косенко, – и выйти к Будапешту. Операция носит название «флю-лингс-эрва-хен» – по слогам произнес он.
– «Весеннее пробуждение», – подсказала Наталья.
– Да, так, наверное. Бить будут танковым тараном. Пленный говорит…
Кто-то застонал рядом.
– Костика срезали, гады, – выругался Косенко. – Товарищ капитан, сообщите: танков много, очень много, здесь все леса и сады на берегу Балатона забиты этими «тиграми» и штурмовыми орудиями. Когда все начнется, пленный не знает. Приказа еще не было. Его дадут в последний момент, как обычно. Но они не сомневаются, что прорвутся. Товарищ капитан, мы окружены, – голос Косенко снова стал слышен плохо. – Будем прорываться.
– Давай, Миша, давай! – крикнул Иванцов. – Выходи с пленным, постарайся доставить его живым. Поддержим. Огоньком поддержим.
Иванцов опустил трубку.
– Передай: всем к бою, – приказал Харламычу. – Прикрыть разведчиков. Так, ясно, – он почесал затылок. – «Весеннее пробуждение» у них, значит, настало. Поглядим, поглядим.
– Я доложу в штаб, – Аксенов побежал по проходу.
Наталья повернула голову и увидела вжавшуюся в угол траншеи Раису. Обняв колени, она тихо плакала. Наталья подошла к ней, села рядом, обняв за плечи.
– Он живой, не ранен даже. Ну и что, что окружены? Прорвутся, я уверена. Выйдет, выйдет. Он молодец, твой Михаил, – она гладила санинстурторшу по спутанным волосам. – Такие сведения добыл, что теперь точно орден получит.
Рая повернулась, обняла Наталью, уткнулась лицом ей в плечо.
– Раньше времени плакать не надо. Раньше времени плакать – плохо это, – негромко говорила ей Наталья. – Представь, Миша придет, а ты зареванная. Успокойся и иди, умойся. Будем ждать.
Старший сержант Косенко и двое оставшихся в живых разведчиков перешли линию фронта примерно через час под ожесточенным огнем с обеих сторон. Косенко был дважды ранен, но шел сам, с собой они тащили пленного и еще одного тяжелораненого товарища.
– Миша!
– Не меня! Костика, Костика давай! – Косенко оттолкнул Райку, которая сходу бросилась к нему. – Не видишь, он ранен. Меня-то царапнуло. Я и сам перевяжусь. А он крови много потерял.
– Да, да, я сейчас, я сейчас, – смеясь и обливаясь слезами, Раиса принялась снимать с раненого остатки обмундирования. – Света, Света, сюда, – крикнула вторую санинструкторшу.
– Косенко, золотой мой! – Иванцов, выбежав из траншеи, обнял сержанта. – Ну, выручил, выручил. Пленный где?
– Да вот, – Косенко одной рукой встряхнул связанного немца. Рот у него был заткнут кляпом, глаза испуганно моргали.
– Ну, давай его на допрос. Сергей Николаевич, Наталья, – он обернулся к Голицыной, – пошли ко мне в блиндаж.
– Миша, Миша, на, – Раиса сунула Косенко бинты и вату.
– Отвяжись, – он оттолкнул ее.
– Давай, я возьму, – Наталья взяла у испуганной санинструкторши все принадлежности для перевязки. – Не обижайся, сейчас ситуация такая, мужикам не до нас. Как там минутка будет, я его перевяжу.