Бал дебютанток. Танец с врагом - стр. 18
Я молчала, упрямо двигаясь вперед и делая вид, что не слышу.
– Я сам так решил! И деньги заработал! Не украл!
Перепрыгнув через обломок, который валялся прямо посреди дорожки, я продолжила путь. А внутри все клокотало от боли, обиды и горького разочарования.
– Я имею право на это! Я де Вальт, наследник отца.
На это заявление я тоже не ответила.
– Они не имели права лишать нас всего: положения, денег, дара. Я ведь еще помню, как во мне пробуждалась сила, как готовилась открыться, показать чудеса. А у меня это отняли. Несправедливо!
Конечно, он помнил. Когда все случилось, ему уже исполнилось девять. Оставалось меньше года до инициации, которая так и не состоялась.
– И прекрати видеть во мне ребенка! Я взрослый! – выдал братишка.
Это стало последней каплей.
Резко развернувшись, я схватила его за плечо и толкнула к ближайшей стене. Крепко прижала к ней и посмотрела прямо в глаза. Грегори был выше почти на голову, так что мне пришлось задрать свою.
– Взрослый! – прошипела я, вцепившись пальцами в его рубашку и до хруста сжимая старую ткань. – Взрослый?
– Да. – Уверенности в голосе явно убавилось.
– А кто бы за это ответил? Кто, Грегори? Ты хоть осознаешь, что за наказание ждет того, кто сведет магическое клеймо?
– Я бы сбежал… ушел, – забормотал он.
– И что? Ты сбежал бы, оставив семью, как самый настоящий трус? А о нас подумал?
– Я…
– Обо мне, близнецах, бабушке? Считаешь, нас пощадили бы? Да все вокруг только и ждут, чтобы уничтожить нас. А ты… ты почти дал им повод это сделать. Нас бы арестовали, заковали в кандалы и отправили на Призрачные острова на каторгу.
– Но…
– Такой жизни ты хочешь для нас? Сам будешь развлекаться, наслаждаясь разбойничьим промыслом и проснувшимся даром, а мы? Как думаешь, сколько протянет бабушка на островах? Хотя, скорее всего, умрет еще в тюрьме от разрыва сердца. Из-за того, что ты так поступил с нами! – резко проговорила я.
И пусть даже это звучало слишком жестко, но мне хотелось достучаться до брата.
– Ты не можешь знать…
– Могу! Потому что так и будет. А мальчишки? Их детство закончится, так и не начавшись. А хочешь, расскажу, что уголовники сотворят со мной? – прохрипела я, отступая. – Но тебе ведь все равно. Ты решил, что достоин титула, власти и дара, которые у нас отняли. Только ты достоин счастливого будущего. Не мы.
Грегори пошатнулся и, обхватив голову руками, медленно сполз по стеночке. Он весь как будто съежился, став меньше. Решительность куда-то пропала, как и бравада. Передо мной снова предстал тот самый испуганный вихрастый мальчишка, что когда-то жался ко мне, мужественно пытаясь сдержать слезы.
У меня тут же возникло желание сесть рядом, обнять его, утешить и пообещать, что все будет хорошо. Но я подавила этот неуместный порыв.
Взвесила в руке тяжелый мешочек.
– А знаешь… может, ты и прав, – горько прошептала я. Мешочек, тихо звякнув монетками, упал к ногам Грегори. – Можешь возвращаться, я больше удерживать не стану. Решай сам, что для тебя важнее.
Развернувшись, я быстро зашагала по тропинке. Почти побежала.
Жестко? Да. Больно? Безумно. Так, что становилось невозможно дышать. О своей тоске хотелось кричать на весь мир, но мне приходилось держать себя в руках.
Я все-таки перешла на бег, почти ничего не видя перед глазами. А потом внезапно остановилась. Дыхание сбилось, с хрипом вырываясь из легких, голова слегка кружилась. Засунув руку в карман, я нащупала золотой перстень и сжала его.