Багровый закат - стр. 3

Первый конфликт на этой почве произошел в иудейском селении Явне. Зная отрицательное отношение иудеев к языческим символам и стремясь натравить римские власти на иудеев, язычники города воздвигли жертвенник в честь бога Калигулы.

Иудеи, естественно, увидели в этом осквернение Святой Земли и разрушили жертвенник. Узнав об этом, разъяренный император велел поставить свою позолоченную статую в Иерусалимском Храме.

Этот безумный приказ он поручил выполнить Сирийскому наместнику Петронию.

Вскоре Петроний с двумя легионами направился к границам Иудеи. Навстречу Петронию выехала делегация виднейших иудейских мудрецов. Они просили его обратиться к Императору, чтобы тот отменил свой страшный приказ.

Петроний, в свою очередь, спросил:

— Что вы будете делать, если император не отменит приказ?

— Будем сражаться.

— Вы же все погибнете!

— Даже, если все погибнем! — в один голос ответили мудрецы.

… Однако, задолго до направления Петрония в Иудею, был период, когда римские власти проводили в стране сравнительно мягкую политику, и жизнь в Модиине шла своим чередом.

Шифра жила в новом, недавно построенном доме. Дом располагался на окраине Модиина, рядом с гончарными мастерскими Эльки, на том же месте, где когда-то находилось их старое жилище.

В строительство дома Бен-Цур вложил весь свой опыт и знания, он стремился всячески облегчить жизнь Шифры, ставшей, по сути дела, матерью не только их детей Ицгара, Ривки, Оры и Эфронит, но и детей покойной Эсты — Эльки, Ноаха, Давида и малютки Юдит.

Прежде всего, Бен-Цур построил отдельное помещение для кухни, что было неслыханным в те далёкие времена. Кухня непосредственно примыкала к дому.

Планирование кухни вызвало у Шифры немало веселых замечаний в адрес Бен-Цура, замечаний, которых она обычно избегала. Так произошло, например, когда он из вырубленных квадратных камней воздвиг очаг.

Бен-Цур тщательно измерил рост Шифры, улыбаясь, отметил, что она не так уж и велика, на что она тут же ответила, что измерения надо было делать значительно раньше. Он промолчал и с улыбкой велел присесть, измерил длину рук. И лишь после этого приступил к сооружению плиты. Дымоход упрятал в стену, отчего кухонное помещение стало просторным и удобным.

Подобной кухни Шифра не могла себе представить даже в розовых снах.

Неподалеку от плиты Бен-Цур соорудил стол. Четыре прочных столба, соответствующих высоте сидящей Шифры, поддерживали квадратную раму. На раму строитель уложил ровный слой отесанных и тщательно подогнанных кедровых бревен.

Рядом со столом Бен-Цур установил несколько сидений — небольших пней, верхняя часть которых была прикрыта кожей, а под ней пружинил толстый слой овечьей шерсти.

То было бесспорное новшество. До этого, сколько себя помнила Шифра, она всегда стояла у сооруженного из камней стола. Рzдом со столом никогда не было сидений. Лишь теперь она поняла, насколько неудобным был прежний каменный стол.

В стенах кухни были оставлены глубокие ниши, что позволяло складывать в эти углубления посуду, а также хранить заготовленные впрок сухие ягоды инжира, плоды рожкового дерева — харува, небольшие амфоры с финиковым мёдом. Здесь же размещалось и бесконечное количество сборов лечебных трав, специй и пищевых приправ.

Непривычной была и внутренняя планировка дома. Всё пространство, находившееся под единой крышей, Бен-Цур разделил на четыре неравных помещения.