Багровый цвет величия - стр. 36
Если кто-то и мог себе позволить подобную роскошь, то только не Виолетта. Она лежала в кровати, думая о том, чтобы притвориться больной и никуда не идти. Идея заманчивая, но, увы, бессмысленная: разговора с деканом не избежать, даже если Ви решит умереть. Девушка беспокойно ворочалась, оттягивая страшный момент, когда ей придется вставать и продумывать пафосную речь. Сегодня она сама себе адвокат. Как там говорится? Спасение утопающих – дело рук самих утопающих, а если у них ничего не выходит, то все дружно идут ко дну.
Зато воскресенье обрадовало отсутствием плохих новостей. Виолетта не поехала с утра в больницу, сославшись на ужасное самочувствие. Для пущей убедительности она покашляла и умирающим голосом пожаловалась на ломоту в теле, что, разумеется, сразу возымело эффект. Медсестра по телефону настоятельно рекомендовала много лежать и много пить, поэтому Виолетта, как самый образцовый пациент, последовала ее советам. Провалявшись все утро под одеялом, она усиленно «лечилась» молочно-банановым коктейлем с мороженым. А после обеда к ней приехал Марк, который скрасил больничный режим своим присутствием. Оставшийся день они провели вдвоем. Заказали большую пиццу и не заметили, как слопали ее, увлеченно наблюдая за героями известных фильмов на экране. В компании друга Виолетта и забыла про стычку с Кристиной, пока звонок будильника в понедельник не напомнил ей о предстоящем тяжелом дне.
Темнота за окном не располагала к раннему подъему. Точно весь город еще крепко спал, а Виолетта, несправедливо обвиненная высшими силами, обязана подниматься на учебу. Она никогда не испытывала такой сильной потребности во сне, как ранним зимним утром. Закрыв глаза на классические «пять минут», Ви продрыхла все десять. Третий по счету будильник вырвал ее из поверхностного сна, взбаламутив нервы и циркадные ритмы.
Она едва не зарыдала от бессилия. Нехотя встала, умыла заспанное лицо и съела красное яблоко – остальное не влезло. Для тяжелого понедельника Виолетта выбрала соответствующий наряд: траурную черную блузку и юбку прямого кроя. Если это не поможет ей выглядеть серьезной в глазах руководства, то ничто не поможет. Потратив добрых полчаса на стрелки, которые никак не хотели получаться ровными, девушка пулей вылетела из квартиры. Перед выходом она приняла лошадиную дозу успокоительного.
Всю первую лекцию Виолетта ловила на себе чужие взгляды. Одни студенты смотрели на нее с осуждением, другие выражали сочувствие. Благодаря чудесному успокоительному Ви игнорировала всех любопытных. Она писала конспект и изредка кивала на отдельные фразы Лизы, толком не слушая подругу. Марк сидел рядом с ними, уткнувшись в телефон с мрачным видом. Перед лекцией он рассказал, что снова поссорился с братом из-за очередной пьянки. Не успела Виолетта и рта раскрыть, как друг начал убеждать их, что больше не будет помогать ему ни деньгами, ни связами. Говорил Марк на полном серьезе, словно сам себе верил. Лиза тоже верила ему. Она, как мать Тереза, жалела и брала под крыло всех обездоленных – вот почему семейная драма Марка тронула ее заботливое сердце. Лиза лучше знала, как поступить. Она целых десять минут втолковывала ему, как вылечить брата от алкогольной зависимости, хотя сама ни разу не сталкивалась с алкоголиками. Марк искал спасения у Виолетты, то и дело переводя тему, но мамочка-Лиза не останавливалась до самого прихода лектора. Только когда профессор зашел в аудиторию, она замолчала и с чувством выполненного долга повернулась к Ви.