Багровые волны Чёрного моря - стр. 102
Астер рванул прочь, спотыкаясь, падая и натыкаясь на стены. Было страшно. Очень страшно. Казалось, что это последние минуты его жизни.
Бежал он долго, вплоть до изнеможения. До тех пор, пока не упал. Прислушался. Собак не слышно. Очевидно, крепкая решётка предоставила беглецу хорошую фору.
Очень хотелось пить. Страшно хотелось. Он был готов стены лизать. Но стены наощупь оказались предательски сухими. Усталость и истощение выворачивали наизнанку. Хотелось лежать и лежать. И он лежал бы до последнего вздоха. Но издали донёсся многоголосый лай. В штольню выпустили свору.
Астер вновь подорвался и пустился наутёк. Если так можно было назвать процесс непрерывных спотыканий, падений и болезненных столкновений с острыми краями стен. Но беглец не сдавался. Он неустанно двигался. Двигался к свободе, к своей мечте. Голодный, обезвоженный, изнемождённый, сплошь покрытый синяками и ссадинами.
Жаль, что человеческие силы не бесконечны. В кой-то момент они предательски покинули его бренное тело, и обессиленный узник рухнул на пол.
Хаос мыслей, как в бреду: «Вот и всё… Напрасная надежда… Не убежать… Спасенья нет… Прости… Мне очень жаль… Надеюсь, встретимся… Там, на небесах…»
Мерцающие в глазах огоньки рассыпались на искорки и радугой разбежались по периферии глаз. Среди этих фейерверков неожиданно высветился образ. Её образ.
Астер мысленно улыбнулся: слава богу, она со мной до конца. Глаза закрылись сами собой. Организм отключился, пытаясь сохранить тлеющий огонёк жизни в выработавшем все ресурсы теле. Почти отключился. Слух и голова ещё работали: «Собаки уже близко. Их лай прослушивается вполне явственно. Сейчас они доберутся сюда и разорвут меня на куски. Ничего не меняется. Меня разорвут, как бедолагу Актеона. Вот и скажи, что мифы – это сказки наших глупых предков. Мстительная Артемида не прощает. Меня настигло древнее проклятье».
Стало невыносимо больно из-за такого несправедливого итога жизни. Без-ыс-хода! Сплошной безысходный тупик. На глаза навернулась невесть откуда взявшаяся слеза. Астер машинально смахнул её пальцем. Смахнул и его озарило. Я вижу! Я вижу палец! Свет?! Свет – это путь к свободе.
Лай приближался. Свобода или смерть? Откуда силы взялись? Незнамо весть откуда. Беглец вскочил и побежал. И не зря. Впереди замаячил свет. Он становился всё явственней. Вскоре Астерион оказался у провала. Груда камней, а над грудой солнце! Нет, не солнце – небо. Небо, затянутое грозовыми тучами. Да какая разница? Свобода. Она совсем рядом. Она манила и звала.
Пусть меня лучше поймают там, на воле, а не в этих мрачных казематах. Пусть.
Неожиданно легко он вскочил на верхний камень террикона и подпрыгнул, насколько сил хватало. Уцепившись за край провала, долго не мог взобраться. Наконец вылез, вовремя подтянув ноги. Очень вовремя. Внизу виднелись слюнявые пасти злобных псов. Обладатели страшных оскалов мечтали ухватиться за живое. Ухватиться и рвать, рвать, рвать. Им было это позволено. Их на это натаскивали. Их науськивали рвать человека на куски.
Парень поднялся на ноги, но даже не успел оглядеться по сторонам. В глазах потемнело, и он рухнул, потеряв сознание. Голодные дни, проведённые в зиндане, не прошли бесследно. Измождённый организм штормило.
Беглец не слышал, как внизу, звеня эхом, зазвучала человеческая речь. Это вслед за собаками подтянулись преследователи. Астерион не видел, как один из них попытался проделать его путь и вылезть из тоннеля на поверхность. Но хрупкие известковые кромки провала не выдержали его веса и обрушились. Тюремщик грузно шлёпнулся на камни, сломав при этом ногу.