Багатур - стр. 18

– Так ты, смотрю, в воеводы метишь?

– Согласен и сотником начать.

Влункович довольно крякнул.

– Не, нам такие люди нужны! – осклабился он. – Наглые! Дерзкие! Поставлю тебя десятником. Понял? Во‑от… Ежели портки не обгадишь и всё как есть исполнишь, тогда и потолкуем. Лады?

– Лады, – кивнул Сухов. – Чего надо хоть?

– Подол взять приступом! Исхитришься? Вдесятером‑то?

– Легко, – обронил Олег.

Полки41 Ярослава Всеволодовича подступили к Подолу со стороны Почайны – днепровского притока, чьи тихие воды образовывали удобную гавань. Но это летом, а сейчас, на перепаде между зимою и весной, Почайну скрывала толстая кора льда. А сам лёд прятался под возами с сеном на корм лошадям и санями с припасами для войска, под палатками и шатрами, бойцами конными и пешими – тут их собралось несколько тысяч. Вои‑новгородцы и новоторжане стояли вместе, суздальцы держались наособицу – распри делили не одних лишь князей, весь народ разводили они, сея рознь и вражду «межи человеки».

За пологим берегом поднимался не шибко высокий земляной вал, укреплённый острогом – частоколом из толстых брёвен с острёными верхушками. В одном месте линия укреплений прерывалась, оставляя проход, – его запирали мощные ворота.

Над крепостной стеной то и дело показывались головы защитников, качались наконечники копий, вылетали стрелы, пущенные навесом, но оборона шла вяло.

Дворяне и вои кучковались на льду Почайны, проверяя оружие, подтягивая завязки на панцирях и успевая лениво переговариваться:

– Како ся урядим, братие?

– Таран нужон, без тарана – куда?

– Да где ж ты таран возьмёшь? Близ городу больших деревьев не сыскать!

– Раньше надо было думать.

– А нам по чину не положено, это пущай князюшка думает!

– Верно баешь! Приказу такого не было, чтоб таран мастерить. Вот и стой.

– Да цего ж стоять зря? На льду‑то? Дубеешь как дурак!

– А ты дубей как умный! Вона, лунку проколупай и рыбку лови. Удом своим! Не отмёрз ишшо?

– Почнём, что ли?

– Куда торописсе, кулик?42

– А чего сразу – таран? Што, на воротах белый свет клином сошёлси? Глянь, тын какой – не низок, не высок. В самый раз!

– Лестницу надо, да не одну.

– Во‑во! А никто не побеспокоилси!

– Да успокойтеся вы! То таран им, то лестницы… Чего скажут, то и делать станем!

Олег оглядел свой большой десяток. Да‑а… Зря он заподозрил Якима Влунковича в симпатиях к своей персоне – воевода отдал ему под руку ополченцев, набранных в новгородской глуши, – увальней в армяках и лаптях, вооружённых топорами и луками. Худые вечные43 мужичонки, охотники‑лесовики – вот такой у него личный состав. Новики все, салабоны‑новобранцы. Редко у кого из них имелся шлем, а панцирь был в единственном числе – на румяном, кудрявом парне, гордо назвавшимся Олфоромеем Лысуном. Выучкой же, опытом боевым, похвастаться не мог ни один – схватки с медведями и волками не в счёт.

Десяток без особых проблем подчинился новому командиру. Кое‑кто, правда, дозволил себе поартачиться, но пара зуботычин привела строптивцев ко смирению.

– Скотина этот Влункович, – громко прошептал Пончик. – Он же тебе мстит, на смерть посылает!

– Помнишь, как в былинах богатырь говаривал? – тихо сказал Сухов. – «Не бывать тому!»

Обернувшись к своему десятку, что перетаптывался, сбившись в кучу, Олег громко спросил:

– Кто из вас белке в глаз попадает?