Азовская альтернатива : Черный археолог из будущего. Флибустьеры Черного моря. Казак из будущего - стр. 24
«Вот что, спрашивается, на меня нашло, что я, наблюдая за его падениями, не остановился для изготовления новых стремян из аркана? Благо их нам только трофейных три штуки досталось. Да и у меня свой имеется. На ходу бы вмиг их вчерне смастерил! А теперь гадай, сможет этот… Аркадий сам ехать на лошади или придётся его завтра к лошади привязывать? Не-ет, точно тут без чёртовых козней не обошлось. Ох, попадётся этот чёрт мне в руки…»
Но и в ночной тиши ничего путного в голову не лезло. К тому же Иван понял, что толком ничего у Аркадия и не узнал. Уж очень удивительной была сама новость. Возможно, какие-то супергерои и могут спокойно переносить футуршок. Но ни Иван, ни Аркадий к подобным личностям не относились. И впали на некоторое время в состояние изумления. Слабаки от такого испытания могли бы сойти с ума. Но и сильным людям нужно время, чтоб освоиться с удивительными обстоятельствами. Даже если такое чудо происходит не с вами, а рядом. В слабости Ивана не обвинил бы никто. Однако освоиться с происшедшим он сразу не смог.
«Надо расспросить его сейчас, всё равно болячки ему спать не дадут. Вот поговорим, может… тьфу! Виднее будет, что дальше делать. Без всяких может, не может!»
«Не верь, не бойся, не проси» – эта вычитанная давным-давно фраза служила Аркадию, как он думал, девизом для построения жизни. Хотя, призадумайся он над своими поступками, то обнаружил бы досадное от фразы отступление. Не, верить-то он давно никому не верил. Просить действительно сильно не любил. А вот на счёт боязни… Мало быть храбрым физически, не бояться идущего на тебя отморозка с ножом или компашки пьяных юнцов ночью в парке. Надо ещё не бояться жить. А с этим у него были некоторые проблемы. Испытав в юности несколько болезненных предательств, он с тех пор боялся верить. Поэтому к своим тридцати с гаком у него не было ни настоящих друзей, при множестве добрых приятелей, ни семьи, хотя на невнимание женщин к своей персоне пожаловаться не мог.
Новая глава в его жизни началась также крайне неприятно. Дело даже не в татарах. Их он, как всякий нормальный русский, считал врагами, соответственно, враждебные действия по отношению к себе – естественными. Отбился, пусть с чужой помощью, ну и ладно. Но гипнотическая, или там, колдовская, чёрт их, колдунов, разберёшь, атака на своего без малейшего (в чём Аркадий заблуждался) повода… Такой поступок новоявленного спутника, пусть и спасшего его задницу, Аркадий воспринял как предательство. И обиделся на него всерьёз.
Не случайно появилась в народе пословица: «На обиженных воду возят». По-детски острая обида полностью блокировала способность к мышлению. Без того весьма скромную, из-за событий прошедшего дня. А необходимо ведь было продумать линию поведения по отношению к этому самому колдуну, его сотоварищам, колдуны (о! характерниками их называли) на Запорожье вроде бы имели свою организацию. Надо с ним же (а с кем ещё?) определиться, что говорить остальным казакам. Что – старшине. В свете грядущих событий стоило прикинуть, для начала одному, потом вдвоём, что делать дальше.
Температура в степи, днём вполне комфортная, падала. Зато внутренняя температура у попаданца поползла вверх. Сказались раны и треволнения. Его стало знобить, и чем дальше, тем сильнее. Подрожав немного, он преодолел лень и страх перед движениями, непременно отдающимися болью, полез в сумку. С помощью фонарика нашёл там старые, растянутые и линялые трикотажные штаны, байковую рубашку в пятнах машинного масла и поддел их. Для чего пришлось снимать рубаху и шаровары, шипя и матюгаясь вполголоса. Поверх рубах натянул джинсовку, бронежилет и полушубок. В придачу, накрылся лошадиной попоной, насквозь провонявшей конским потом. Однако и такая серьёзная для весны упаковка, помогла далеко не сразу. Видимо, температура скакнула всерьёз. И рассчитывать на медицину XXI века не приходилось.