Азия. Время красоты - стр. 22
Яна коротко подстрижена. Вот я и не узнала сразу. Она повернулась, улыбнувшись мне. Да, это ее улыбка блистает в рекламе. Я поспешила восхищенно улыбнуться в ответ. Она поняла, что я ее узнала. Помахала мне…
– Привет девчонка, как дела, спасибо, пока, – раздался за спиной металлический голос робота, проговоривший этот спич на одной ноте, без выражения, на моем родном языке. Я вскрикнула, обернулась как ошпаренная.
Передо мной стоял Сатоши. Он присылал нам свое фото по компьютеру. Зиночка распечатала.
– Ему лет тридцать восемь – сорок, – спрогнозировала Зиночка, разглядывая фото. – Я уже сделала скидку на то, что японцы очень моложаво выглядят и у них практически отсутствуют морщины.
Появившийся Сатоши выглядел так, как будто за ним гнались.
Он тяжело дышал. Красная рубашка взмокла разными по размеру пятнами, нагеленные волосы торчали в разные стороны. Ему явно было наплевать на свой внешний вид и на гостей японской столицы в аэропорту, которые посматривали на него с интересом.
Сатоши исчерпал свои познания в русском языке, голос робота поменял на человеческий, перешел на английский. И я с ужасом поняла: он не собирается делать мне скидку, учитывать, что я из захолустья… Вероятность прибытия в нашу провинцию хотя бы одного носителя языка равна появлению инопланетянина. Да и вообще, из года в год отсутствие в школе по нескольку месяцев педагога по английскому давало о себе знать.
Сатоши хватает мой чемодан, я беру сумку, и мы бежим к его машине. Куда так спешить?
– Время – деньги, – говорит Сатоши.
Оказывается, у меня прямо сейчас кастинг. Затем еще два…
Сатоши ездит как камикадзе. Несколько раз я мысленно попрощалась с родными и Зиночкой… Но вот мы паркуемся у высоченного здания. Сатоши просит меня взять купальник и босоножки, сумочку с косметикой. Лифт бесшумно и сверхбыстро поднимает нас на тридцать второй этаж. Я переодеваюсь в дамском туалете, разглядывая стерильную чистоту кафеля и сантехники. Опухшие после перелета ноги не хотят помещаться в босоножки… К моему облегчению, получается застегнуть ремешок на последнюю дырочку.
Сатоши критически оглядывает мою фигуру в купальнике. Перед поездкой я хорошенько подкачала пресс, ноги, руки… На кастинге в небольшом зале сотня девушек. Подходит моя очередь.
Работодатели морщатся. Говорят что-то по-японски для Сатоши, показывая на мои фотографии в портфолио. Я догадываюсь, фоток пока очень мало, всего пять. Сатоши вежливо объясняет ситуацию. Все приходят к согласию. Кивают друг другу. От потока незнакомой речи у меня начинает трещать голова. Японцы переходят на английский, так как за их столом находятся трое мужчин европейского вида. Обсуждают мою внешность, как будто меня нет.
– У нее тяжеловатый подбородок, большие скулы, тонкие губы…
Сатоши недовольно осматривает меня вместе с ними. Точно: жук и дюймовочка из советского мультика.
– У нее нет хорошего бука, вы должны сделать ей тесты…
Сатоши усердно кивает, сердито посматривая на меня, – не оправдала доверия…
Точно как тот жук.
Мы выходим из офиса. Сатоши сразу меняется.
– Дураки, идиоты, тупые червяки, – ругает он работодателей.
Но и мне спуску не дает:
– Если у тебя не будет через неделю заказов, полетишь домой к маме.
Осиливаем еще два кастинга. Я ужасно хочу есть и пить. И не мешало бы принять душ. Выспаться. Разница во времени, перелет. Я спешу за моторным Сатоши из последних сил.