Азенкур - стр. 20
– Значит, женщины там были? – спросил Уилкинсон, пристально взглянув на Хука. Ответа ему не потребовалось, он поморщился. – Вот уж порадовался Бог в тот день, ничего не скажешь.
Старик с отвращением покачал головой и полез в кошель на поясе. Достав горсть чего-то металлического – Хук решил, что монет, – он ссыпал их в огромную медную кружку у алтаря, предназначенную для пожертвований. Священник, что подозрительно следил за двумя англичанами-лучниками, при звяканье металла явно успокоился.
– Наконечники стрел, – ухмыльнулся Уилкинсон. – Старые ржавые наконечники, никуда не годные. А теперь помолись святым Криспину и Криспиниану.
Хук помедлил. Господь не мог не видеть, как Уилкинсон всыпал в кружку негодные наконечники вместо денег, и Ник, словно ощутив подступающие языки гееннского огня, поспешил опустить в кружку монету.
– Молодец, – тут же отозвался Уилкинсон. – Епископу твои денежки точно пригодятся, будет на что пива попить.
– Зачем молиться Криспину и Криспиниану? – спросил Хук.
– Они здешние святые, парень. Их дело внимать молитвам из Суассона. Здесь они услышат тебя скорее других.
Хук, опустившись на колени, вознес молитву святым Криспину и Криспиниану, чтобы они испросили ему прощение за лондонский грех, уберегли от беды в Суассоне, где им самим случилось принять смерть, и дали благополучно вернуться в Англию. Молитва получилась не такой сердечной, как обращения к Богоматери, однако Хук счел разумным и дальше молиться обоим местным святым. Уж они-то наверняка слышат тех, кто взывает к ним из их родного города.
– Я готов, парень, – объявил Уилкинсон, внезапно оживляясь. На ходу он запихивал что-то в карман, и Хук, подойдя ближе к алтарю, увидел, что от покрова, свисавшего до полу, грубо откромсан прямоугольный кусок. Старик ухмыльнулся: – Шелк, парень. Если шелк для стрел негде взять – надо стащить.
– У Бога?
– Коль Богу негде взять пару шелковых ниток, значит плохи Его дела. Ты ведь мечтал убивать французов? Значит, молись, чтоб у меня был шелк для твоих стрел.
Однако помолиться Хуку не пришлось: на рассвете следующего дня французы нагрянули в город.
В Суассоне о приближении французов знали. До города долетела весть о сдаче бургундцами Компьена, и Суассон теперь оставался единственной крепостью, преграждавшей французам путь к Фландрии, где стояли основные силы бургундцев. Говорили, что французы идут с запада, вдоль Эны.
И в одно погожее летнее утро они объявились у стен города.
Хук наблюдал за их приближением, стоя на западном валу. Вначале показалась конница в доспехах и ярких гербовых накидках, несколько латников галопом подлетели ближе к городу, дразня и напрашиваясь на выстрел. Кое-кто из арбалетчиков не удержался, однако выпущенными стрелами не задело ни коней, ни всадников.
– Берегите стрелы, – велел сентенар Смитсон своим стрелкам-англичанам. Он небрежно щелкнул пальцем по натянутому луку Ника. – Не стреляй, парень, стрелы еще пригодятся.
Сентенар, которому пришлось вылезти из излюбленной харчевни «Гусь», прищурился, глядя в сторону гарцующих всадников. Те что-то неразборчиво кричали солдатам, водружающим на валу бургундский флаг рядом с личным штандартом гарнизонного командующего, мессира де Бурнонвиля. Кучка горожан тоже высыпала на вал посмотреть на новоприбывших всадников.