Азбука счастья. Не забывайте быть счастливыми - стр. 23
Продолжая крутить педали, я отдавал себе отчет, что мой уровень эмоциональной активации был значительно выше во втором случае, чем в первом. Притом что я не давал себе никаких специальных установок, последнее воспоминание сильнее зафиксируется в моей памяти. И это нормально, поскольку в данном случае на карту поставлена моя жизнь. Я также понимал, что даже если в мозгу осталось всего лишь небольшое эмоционально окрашенное воспоминание, мое отношение к автомобилистам изменилось в худшую сторону. Вместо того чтобы воспринимать их 50/50, то есть «половина адекватных людей – половина менее адекватных», я отныне буду руководствоваться принципом: велосипед на парижских дорогах представляет опасность.
Я еще раз задумался обо всех этих симпатичных парнях, которые пропускали меня, о тех, кто никак не выразил отношения ко мне, не сигналил мне и постарался не раздавить меня, когда я вертелся у них под носом (я ведь тоже действовал им на нервы). Но, признаюсь, я подумал о них с одной целью: чтобы немного успокоиться и поднять свой моральный дух.
Велькро[4] или тефлон
Как это ни странно (и ни печально), но, когда я думаю о человеческом мозге, у меня возникают ассоциации с тефлоновым покрытием и с липучкой велькро. Мне кажется, что у мозга как бы две стороны – одна из них велькро, а другая – тефлоновая. Липучка притягивает наши негативные мысли, и они цепляются за нее с такой силой, что не отдерешь, – это и называется умственной жвачкой. Тефлоновая сторона отдает предпочтение позитивным мыслям, которые мелькают в сознании, чтобы потом исчезнуть. Остается только сожалеть о таком расточительстве.
Если бы мы могли поменять наши ментальные функции, чтобы постоянно наслаждаться радостями и отпускать в добрый путь заботы!
Вера
Когда поэт Жан Пассера (1534–1602), преподававший на кафедре красноречия в Коллегии королевских лекторов, почувствовал приближение смерти, он сочинил эпитафию, проникнутую спокойной и трогательной верой в неизбежность воскрешения:
В тот день, когда я усну вечным сном, я бы хотел иметь такую же сильную веру, какая была у Жана Пассера. Ее еще называют верой угольщика; почему – никто не знает. Часто эту веру высмеивают, видя в ней отсталость, нехватку интеллекта или пережитки прошлого. Пример тому мы видим у Жоржа Брассенса в его песне «Безбожник»:
Несмотря на мое восхищение и любовь к Жоржу Брассенсу, подобные шуточки не впечатляют меня. Мне еще не доводилось видеть людей, обладающих непоколебимой верой, и я никогда не встречал глубоко верующих людей, у которых было бы не все в порядке с головой.
Мне кажется, что они обладают какими-то качествами, которых мы лишены и которые помогают им быть счастливее нас, и если не умнее, то и не глупее других.
Весна
Очевидность счастья, воплощенная в возрождении жизни – в цветах, в пении птиц, в солнце, которое снова согревает землю своими лучами. Пожилые люди видят в этом намек на скорый уход и, может быть, на возможное возрождение, по примеру дерева, которое просыпается ото сна и покрывается листьями и цветами, или безымянных травинок, которые пробиваются из праха их предков.