Айседора Дункан. «Танцующая босоножка» - стр. 27
– Не вижу ничего страшного, даже если давно стоит. Она размышляет над своей системой танца.
Мать не обманешь, Раймонд сказал это, чтобы успокоить, он и сам разволновался.
– Раймонд, Дульси уже не в первый раз так стоит.
Брат решил действовать.
– Привет, сестренка! Чего замерла, ты же не памятник? Или кто-то решил лепить с тебя статую Жанны, и ты репетируешь?
Сквозь веселье в голосе все же прозвучало беспокойство, но Айседора его не заметила, она покачала головой:
– Я размышляю, Раймонд.
– Я понимаю, но почему не сидя, а стоя? Да еще и в холоде?
– Холоде? А у нас есть уголь?
– Немного есть, – Раймонд сделал знак матери, та все поняла и почти бросилась к небольшой печи, чтобы подбросить туда последний оставшийся уголь. Его хватит только чтобы немного нагрелась сама печка, но не студия, но Раймонд прав, у огня будет легче разговорить Дульси.
– Так о чем ты задумалась? Поделись, мы же много размышляли над смыслом танца, давай, еще попробуем вместе.
– В школах балета учат, что основа всему позвоночник. Он должен быть прямым и крепким, вокруг позвоночника строятся движения всех остальных частей тела, так?
– Не знаю, я не учился балету. А ты откуда знаешь?
Раймонд обрадовался тому, что рассуждения сестры здравы, значит, с головой все в порядке, Дульси и впрямь просто размышляла. Он скосил глаза и убедился, что мать повеселела, успокоившись. А Айседора продолжила рассуждать.
– Я просто слышала. Но если основание позвоночника словно закрепить, то остальные движения получатся механическими, как у куклы-марионетки. Разве не так движутся все марионетки?
– Но ты движешься не механически.
– Нет, я подчиняюсь какому-то внутреннему импульсу, он рождается, когда я начинаю танцевать, и руководит всеми моими движениями и жестами.
– И что тебя беспокоит? – все равно не понимал Раймонд.
– Я пытаюсь нащупать эту внутреннюю точку и придумать, как это объяснить другим. Вот Элизабет занимается с учениками…
– Ты тоже раньше занималась.
– А сейчас не могу, поскольку не знаю, как им объяснить.
– Хочешь снова открыть школу?
Раймонду такая идея понравилась, ведь школа помогла бы им существовать. Его не интересовали деньги, но жить на что-то нужно.
– Нет, пока нет. Пока сама не пойму.
– Тогда что?
Айседора метнулась в сторону, принесла к слабенькому огню в печи листы с рисунками брата.
– Смотри, эти танцовщицы двигались естественно, как подсказывала природа, а не как было модно или позволяла одежда.
– Думаю, мода у них тоже была.
– Да, но не было стесняющих движения корсетов, запретов показывать ноги или вообще все тело.
– Дульси, но ведь и тебе давно никто не запрещает открывать ноги, и от корсета ты отказалась.
– Все равно не то! К тому же это выступления не на сцене, а всего лишь в салонах.
Они еще долго беседовали, говорят, чтобы что-то понять самому, нужно попробовать объяснить это кому-то. К тому времени, когда печь совсем остыла, Айседора была много ближе к разгадке будущего танца, чем в начале разговора.
В Париже повторялась лондонская ситуация – Айседору приглашали демонстрировать свой талант в салонах, аплодировали и… за многочасовой труд она снова получала гроши у швейцаров. Бывали, правда, случаи, когда кто-то из богачей щедрой рукой выписывал чек, тогда они оплачивали жилье и снова накупали дешевых консервов.