Айседора Дункан. «Танцующая босоножка» - стр. 23
Так вот кто предлагал обеспеченную жизнь хотя бы на время! Дама, о которой открыто говорили, что та сама поставляет старому супругу молоденьких любовниц, лишь бы не исполнять супружеские обязанности. Куда потом деваются эти девушки, никто не знал, болтали, что их выдают замуж подальше от Лондона. Вот какую участь готовила ей приветливая хищница – быть игрушкой для старой развалины, развлекая его танцами?
Матери пришлось дернуть Айседору за руку, чтобы заставить очнуться.
– Что с тобой? Пойдем, нам пора.
Дома Айседора не удержалась и рассказала брату о разговоре.
– Почему ты сказал, что предлагал русский граф?
– Не хотел, чтобы ты прекратила танцевать совсем.
Потом он признался, что все куда омерзительней – сама дама любит молоденьких девушек не меньше супруга и развлекать пришлось бы обоих сразу.
– Хорошо, что я не узнала об этом раньше, не то отвесила бы ей пощечину при всех!
Неужели вот это и есть их судьба – танцевать для тех, кому все равно, голодать, жить практически в нищете и испытывать унижение?
Айседора перебирала рисунки, сделанные братом с греческих ваз в Британском музее, и пыталась понять, как относились греки к вот этим танцовщицам, почему их позы, движения увековечили.
Сестра и брат много беседовали о смысле танца, каждого движения, о том, что достигло, а главное, что потеряло человечество, отказавших от свободной одежды и свободного движения, присущих своей юности – эпохи Эллады. Казалось, что тогда все было во стократ чище и светлей, словно были солнечные дни, а стали пасмурные. Ненастные дни и морось за окном усиливало такое впечатление.
– Раймонд, неужели все потеряно, неужели невозможно возродить?
– А мы на что? Это и есть наша миссия – возродить искусство Эллады, пусть не все, но хотя бы в поэзии и танце. Элизабет суждено просто учить простых детей, Август и вовсе смирился, а мама… она устала. Остаемся мы с тобой. Нам предстоит разработать теорию эстетики Эллады, эстетики ее движения, философию танца, как выражения их сути…
Он еще долго и высокопарно излагал свои мысли, но они не были чужды Айседоре, брат и сестра думали одинаково, ей была так близка его мечта возродить искусство древней Эллады! Они чувствовали, что должны выстоять вдвоем против косности целого мира, заставить этот мир прислушаться и измениться.
Достойнейшая задача. Наступал новый XX век, и в этом веке могло что-то измениться к лучшему. Айседора и Раймонд чувствовали себя причастными к этим изменениям и очень гордились своей миссией. Они и сами не заметили, как стали думать и говорить о себе отдельно не только от променявшего идею на жену брата, вернувшейся к повседневным занятиям сестры, но даже от идейной основы семьи Дункан – матери. Дора Дункан словно осталась позади, а двое младших детей пошли дальше.
Правда, сама Дора так не считала. Она все еще надеялась на крепость клана, пусть даже потерявшего Августа. Ничего, Элизабет вернется, подзаработав денег, и они будут давать свои концерты в прежнем составе. О том, что бесконечно продолжаться такая голодная неустроенная жизнь не может, миссис Дункан не думала, она просто не знала другой жизни, а потому не могла предложить детям. Главное – свобода, правда, свобода оказалась призрачной, а цена слишком высокой, но это Дору не смущала, наступит время, когда им сторицей воздастся все, чего недополучили прежде.