Автопортрет: Роман моей жизни - стр. 106

В казарме, кажется, нет надежного места для тайников, но для водки место всегда находилось. Ее прятали в матрасах, две бутылки помещались в репродукторе на стене, а с одной поступили и вовсе оригинально: пробку выбили, заткнули тряпкой, облили краской и поставили на подоконник. Когда старшина спросил, что это, объяснили: краска для оконных рам.

– Молодцы, молодцы! – похвалил старшина.

Еще воровали у поляков яблоки, на которые тот первый год был особенно урожайным. Собак почему-то в садах не было, а хозяева боялись выходить из дому. Один раз какой-то отчаянный выскочил с фонариком и стал ругаться, но Генка Денисов крикнул ему с дерева: «Стой! Стрелять буду!» – и поляк убежал в дом. Стрелять, конечно, никто бы не стал, да и не из чего было. С набитыми добычей пазухами шли обратно через заборы и сквозь посты. Часовой негромко окликал: «Стой! Кто идет?» – «Свои!» Давали ему несколько яблок и шли дальше. Но в конце лета пришло в школу пополнение из Мордовии. Новобранцы устав соблюдали, после предупреждения «Стой, стрелять буду!» стреляли. Походы по яблоки продолжались, но только когда в карауле были свои. В конце концов один младший сержант из второй роты на воровстве яблок попался, и подполковник Ковалев перед строем спорол ему лычки на погонах бритвенным лезвием.

Однажды во время ужина Володька Давыдов спросил: «Выпить хочешь?» Я сказал, что, конечно, хочу. Тот под столом налил мне полкружки чего-то. Я заглянул в кружку и увидел густую белесую жидкость со странным запахом.

– Не бойся, – сказал Володька, – пей!

И сам из своей кружки сделал несколько больших глотков.

Я осторожно попробовал. Напиток был тягучий и сладкий.

– Что это? – спросил я.

– Ликер «Шасси», – сказал Володька. – Слыхал про такой?

Конечно, слыхал. Это был самый распространенный напиток в поршневой авиации: гидросмесь (в просторечии «гидрашка»), применявшаяся в амортизаторах шасси. 70 процентов глицерина, 20 спирта и 10 воды. Потом, когда я работал на реактивных «МиГах», там гидросмесь была получше: 60 процентов глицерина и 40 спирта. Говорили, что чрезмерное употребление глицерина угрожает только поносом. В настоящих ликерах тоже содержится глицерин, но, понятно, в более скромном количестве. К концу моей службы баллонщики (те, кто заправляет баллоны сжатым воздухом и имеет дело с трубками-змеевиками) научились путем перегонки отделять спирт от глицерина – и пьянство наше стало делом вполне доступным. Будучи авиамехаником, я был допущен к неограниченным объемам гидросмеси. Давал канистру – тридцать литров – баллонщику, получал он него литр спирта.

Я говорил уже, что армия подтягивает всех – кого вверх, кого вниз – до среднего уровня. В армию я пришел маленьким и слабым: все еще сказывались последствия постоянного недоедания и генетика (моя мама была очень маленького роста, да и папа был невысок). Мой рост был 156 сантиметров, а вес едва ли переваливал за сорок кило. Моей талии могла бы позавидовать любая балерина. Армейским ремнем я подпоясывался, сложив его вдвое. Но за первый год в армии – вот нашел повод ее похвалить – я подрос на семь сантиметров, а потом еще на два, и к концу службы при построении по ранжиру стоял хоть и на левом фланге, но не последним. А поначалу много страдал, не только нравственно, но и физически: не умел за себя постоять, рука не поднималась. Чтобы поднялась, меня надо было очень сильно разозлить.