Автомобиль у поребрика - стр. 24

Вероника скорчила ему гримаску и первой взбежала на знакомое крыльцо.

– Ревнуй меня, ревнуй, хороший мой, – пропела она, – ревнуй меня как водится, не бойся…

Оба рассмеялись.

Через два часа, когда они уже сидели на диванчике-уголке в университетском кафе, Виктор поведал Веронике о письме, которое Наум получил от бывшего однокурсника с полугодовой задержкой. Там были просьба о встрече и упоминание некоего сотрудника Университета, которого нужно опасаться.

– Он отправил письмо Гершвину 13 декабря, – сказал Морской, – а на следующий день, если верить оставленным в машине накладным, принял заказы, которые должен был доставить в течение дня… и три из них так и не доехали до покупателей.

– Вы уже уверены, что это машина однокурсника Наума? – уточнила Ника.

– Предполагаем. Посуди сама, какое совпадение: машина была оставлена около Университета, и в письме упоминается человек, работающий здесь. Мы не знаем, почему владелец "восьмерки" не вернулся к своей машине. Очень может быть, что он припарковался, чтобы с кем-то встретиться, на пару минут, перед тем, как ехать дальше по адресам. Не с упомянутым ли в письме человеком у него была забита стрелка?..

– А может, он относил заказ в один из близлежащих домов, – предположила Вероника, – вышел из машины, захватив коробку и накладную, пошел в жилой массив… И по дороге с ним что-то случилось.

– Надо проверить, – кивнул Виктор, – не исключено, что ты права. Нужно запросить хронику происшествий за 14 декабря в этом районе и получить полный список адресов, по которым курьер должен был доставить заказы в этот день. Может, действительно один из заказчиков проживает на улице Фучика возле Университета… Но письмо! Его тоже не стоит сбрасывать со счетов. Он опасался кого-то из здешних сотрудников – и его машина была найдена брошенной здесь, у ограды! Плохо, что он не назвал имени человека, на которого намекал Гершвину, – продолжал он.

– Да, и не оставил в бардачке все свои данные, реквизиты и подробное изложение ситуации на двадцати страницах с эпилогом, – подхватила Ника, – ничего не поделаешь, Витя, это было бы слишком легко, такую загадку я решила бы на первом курсе. А сейчас мне интереснее разматывать запутанный клубок, чем щелкать семечки.

Она подвинула к себе кофе и стала задумчиво помешивать его, осматриваясь. У нее тоже возникло чувство, как будто совсем недавно она сама была студенткой Университета и ходила по этим коридорам. Здесь она всегда чувствовала себя в своей среде.

– Как тесен мир, Витя, – сказала она после паузы. – Мы с Лилей здесь учились, правда, на разных факультетах, но подружились. С Наумом я познакомилась, схлестнувшись с ним на телевизионном ток-шоу. Мы чуть не поубивали друг друга тогда, ведущий уже думал, что придется нас вручную растаскивать… С тобой мы случайно встретились в поминальный день на кладбище в Новоминской. И оказывается, что мы все учились здесь, правда, в разные годы. Как будто сам Университет каким-то мистическим путем соединил наши параллельные прямые, вопреки Евклидовой математике.

– Ничего удивительного, – ответил Морской, – в какой-то степени мы все – родственные души. Здесь лучше всего себя чувствуют те, кто приходит именно учиться, а не балду гонять и понтоваться, а диплом получать дуриком. Здесь дипломы выдают только за знания и усердие, а не за крепкие локти, папины деньги или мамину луженую глотку.