Автоматом и гранатой - стр. 4
Те, кто ниже ростом, менее физически развит, но вынослив и быстр, отбирались в группу прикрытия. Они, как правило, шли впереди до того момента, когда наступало время жесткого физического контакта с врагом. Занимали позиции там, где это было нужно, чтобы все вокруг видеть, слышать и контролировать. Они прикрывали отход группы захвата, когда та уже брала цель и отступала с взятым «грузом», делая все возможное, чтобы доставить его к своим передовым укреплениям. И тогда наступал черед разведчиков из команды прикрытия, что путали следы и часто приносили себя в жертву, отвлекая внимание противника, если тот вовремя обнаруживал пропажу среди своего личного состава или как-либо засекал чужую разведку на своей территории.
Если не удавалось все сделать тихо и спокойно отойти с захваченным языком в расположение родной части до того момента, как противник обнаружит пропажу, то начиналась самая опасная и порою смертельная часть работы группы прикрытия. Тогда враг пускал в ход все средства поражения. Бесконечно и с особым остервенением начинали обрабатывать свой передний край пулеметчики на передовых позициях. Разглядывали в бинокли местность наблюдатели и корректировщики огня. Били по координатам минометы. Озаряли ночное небо осветительные ракеты. Оживал весь вражеский передний край. А если обнаруживались следы, то пускалась вслед команда преследования, главной задачей которой было предотвращение отхода разведчиков с пленным, вплоть до уничтожения всей группы, а то и самой их добычи. Делалось все, чтобы пресечь успешную доставку языка.
Язык на фронте – это информатор. Из него выжмут любые сведения, которыми тот располагает. И чем выше звание и должность пленного, тем больше ценности он имеет.
Еле различимый шорох шагов позади заставил Егора обернуться. Это был лейтенант – командир его взвода. Устав ждать в коридоре немецкой траншеи, он вернулся назад, подошел вплотную и очень тихо спросил:
– Что там, товарищ сержант?
В ответ разведчик пожал плечами. Как и было условлено ранее, он ждал там, где ему положено. Но траншея перед ними сейчас предательски молчала и тонула во мраке непроглядной ночи. Группа захвата как будто сквозь землю провалилась.
Как и другие бойцы его взвода, сержант Щукин не очень любил лишних слов от своего командира, являвшегося поборником армейских уставов и четкого соблюдения обращения между своими подчиненными. Особенно это было заметно и действовало лишним раздражителем во время выполнения боевых задач под носом у врага и на контролируемой им территории. Тут было не до уставов. Обращения типа «товарищ сержант» или «товарищ лейтенант» опускались из виду сами собой. Но командир их взвода эти обращения не опускал. Он сам выполнял и от остальных требовал соблюдения требований воинских уставов. И даже в обстановке смертельной опасности не изменял себе и своим принципам.
Егор почувствовал легкий толчок командира в плечо. Это был знак пойти и проверить обстановку. Нащупав одной рукой стену траншеи как ориентир, а в другой удерживая наготове автомат, разведчик двинулся вперед. Через пару десятков метров он заметил в почти кромешной темноте еле различимое белое пятно маскировочного халата. Это был кто-то из своих. Боец обернулся и, заметив приближение Щукина, махнул ему рукой, подманивая к себе.