Авантюристы на стезе любви - стр. 22

– Довольно крови! – кричали крестьяне в церкви. – Мы сами затравим этого зверя!

– Дело принимает крайне нежелательный оборот, – сказал судья при очередной встрече с кюре. – Я вынужден послать гонца в Париж: просить помощи и поддержки королевского прокурора.

– Дети мои! – на следующий день сказал на проповеди кюре. – Господь нас не оставит, и злодей скоро понесет заслуженное наказание. К нам придет помощь из столицы.

– Аминь! – ответили хмурые крестьяне и ремесленники. – Но долго ждать мы не намерены. Учтите это, святой отец!

Париж ответил быстро и весомо. В городок прислали эскадрон драгун под командой капитана-рубаки, а с ними приехал опытный полицейский сыщик месье Обертен – средних лет, плотный, коренастый мужчина, одетый во все темное.

– Мы на грани жуткого бунта, – принимая его в своем доме, доверительно сообщил сыщику судья де Дрие. – Число жертв неизвестного преступника перевалило уже за три десятка! Провинция походит на пороховую бочку, месье.

– Тем более стоит осторожно обращаться с огнем, – меланхолично заметил столичный гость. – Завтра я начну расследование.

Однако на следующий день произошло новое страшное событие, немало повлиявшее на планы судьи и сыщика: в колодце нашли тело утопленной юной красотки Жюли из предместья. И люди тут же вспомнили:

– Она тайком встречалась в роще с бароном Франсуа де Сезом!

– Боюсь, ваша мысль насчет незаконнорожденных наследников оборачивается совсем иным боком, – сказал судья кюре. – К несчастью, имена практически всех погибших красоток так или иначе связаны с именем господина де Сеза.

– Что вы намерены предпринять? – поинтересовался месье Обертен.

– Арестовать барона! – решительно пристукнул кулаком по столу де Дрие.

– Да, и немедленно заключить его в крепость, подальше от разъяренной толпы, чтобы она не устроила самосуд, – подхватил столичный сыщик. – Арест барона несколько разрядит атмосферу.

В замок немедленно отправились драгуны во главе с капитаном и арестовали де Сеза, препроводив его в тюрьму Женевьева застыла от горя и унижения. Толпа, собравшаяся около тюрьмы, требовала казни барона. Но тот на всех допросах упорно отрицал какую-либо свою причастность к гибели женщин и клялся всеми святыми, что никогда не желал им ничего дурного.

– Поверьте, господа, – со слезами на глазах говорил красавец-барон судье и Обертену, – я только хотел подарить им радость любви и щедро благодарил каждую из них за доставленные удовольствия! Я никого не убивал!

Однако де Дрие и другие члены суда оставались глухи к мольбам любвеобильного дворянина. Только Обертен зачастил в камеру к несчастному барону и вел там с ним долгие беседы с глазу на глаз. Говорили они настолько тихо, что даже карауливший у дверей камеры драгун ничего не мог услышать.

Суд вынес смертный приговор барону, и Франсуа вскоре предстояло взойти на эшафот. Все с нетерпением ждали казни, а непонятный Обертен, наоборот, одобрял Франсуа и даже сумел устроить ему тайное свидание в тюрьме с одной красоткой из пригорода, по имени Мария: он сам привел в камеру донжуана прелестную девицу и оставил их наедине, приказав караульным не мешать.

– Надеюсь, вы закончили свои дела и успели попрощаться? – спустя час Обертен открыл дверь камеры барона.

– Я боюсь, – сказала Мария.

– Надеюсь на вас, как на милость Господа, пославшего вас из столицы в нашу глушь, – ответил барон.