Авантюристы. Морские бродяги. Золотая Кастилия (сборник) - стр. 22

– Смотрите-ка! – сказал он вдруг.

– Что такое? – спросил граф, обернувшись.

– Сюда галопом несется всадница. Что за странная фантазия прогуливаться в такую жару!

– Где? – спросил граф.

– Вон там, капитан, – ответил Мигель, протягивая руку.

Граф устремил взгляд в ту сторону, куда указывал Мигель.

– Эта лошадь взбесилась! – вскричал он, присмотревшись внимательнее.

– Вы так думаете, капитан? – спокойно спросил матрос.

– Я уверен! Посмотри! Всадница отчаянно вцепилась в гриву, несчастная погибла!

– Очень может быть, – философски заметил Мигель.

– Скорее, скорее! – вскричал капитан, бросаясь навстречу всаднице. – Надо спасти эту женщину даже ценой собственных жизней!

Матрос ничего не ответил, а только, чтобы не повредить трубку, вынул ее изо рта, положил в карман и потом ринулся вслед за своим капитаном.

Берберийская лошадь арабских кровей, с маленькой головой и тонкими породистыми ногами мчалась как ураган. Она бешено неслась по узкой тропинке, в глазах ее сверкали молнии, а из расширенных ноздрей как будто вылетал огонь. Всадница, ухватившись обеими руками за длинную гриву, обезумев от страха, чувствовала себя уже погибшей и время от времени глухо вскрикивала. Далеко позади нее, почти неприметными точками на горизонте, во весь опор скакали несколько всадников. Тропинка, по которой мчалась лошадь, вела прямо к глубочайшей пропасти, и пропасть эта приближалась с головокружительной быстротой. Только безумец или человек, наделенный мужеством льва, мог пытаться спасти несчастную. Однако оба моряка, не рассуждая и не колеблясь, стали по правую и левую сторону тропинки и молча ждали. Они поняли друг друга.

Прошло две или три минуты, и лошадь пролетела мимо графа и матроса подобно вихрю, но они все же успели кинуться к ней и ухватиться за поводья. С минуту бешеное животное тащило их за собой. Шла борьба человека с животной силой. Наконец лошадь была побеждена и, хрипя, повалилась на землю. Граф подхватил на руки молодую женщину, столь чудесно спасенную, унес ее с дороги и почтительно опустил на землю. Всадница от страха лишилась чувств.

Граф, догадываясь, что подъезжавшие мужчины приходились родственниками или друзьями той, которой он оказал такую важную услугу, привел в порядок свою одежду и молча ждал, с восхищением глядя на красавицу, распростертую у его ног.

Это была прелестная семнадцатилетняя девушка, с тонкой и гибкой талией, с нежными чертами лица. Ее черные волосы, длинные и шелковистые, выбились из-под сетки, удерживавшей их, и душистыми локонами рассыпались по плечам. Костюм, чрезвычайно богатый, указывал на знатное происхождение молодой особы. Впрочем, так же как и аристократизм, присущий всему ее облику. Легкий румянец говорил о том, что всадница быстро возвращается к жизни.

Мигель Баск с невозмутимым спокойствием, из которого ничто не могло его вывести, оставался при лошади, которая стояла, дрожа всем телом, но уже не оказывала сопротивления. Мигель снял с нее подпругу, сорвал пук травы и начал обтирать, восхищенно бормоча:

– Какое благородное и прекрасное животное! Было бы жаль, если бы оно упало в эту ужасную пропасть. Я рад, что оно спаслось!

О молодой девушке благороднейший матрос вовсе не думал, весь его интерес сосредоточился на лошади. Обтерев и снова взнуздав, он подвел ее к графу.