Авантюристы. Книга 6 - стр. 23
Взяв у кого-то напрокат мольберт, пару скамеек и напялив на голову берет, Адольф выписывал очередных клиентов на листе ватмана /фрау с девочкой лет пяти/ и жутко нервничал. Ребенок попался непоседливый и Гитлеру никак не удавалось поймать сходство. У него прямо руки чесались отшлепать вертлявое исчадие и от этого карандаш трясся, ломая грифель.
– Черт подери,– шипел себе под нос Адольф, в пятый раз его затачивая.
А расшалившаяся девчушка, смотрящая на мир наивными васильковыми глазищами, с огромным розовым бантом в кудрявых, льняных волосах не желая сидеть смирно на жесткой скамье, болтала ногами и вертела головой вслед всем мимо проходящим. А если мимо кто-то проходил с собакой на поводке или проезжал экипаж, то девочка тыкала в ту сторону пальчиком и громко, радостно кричала: – Собацка, лосадка!– Адольф с ненавистью уставился на вертлявую клиентку и еле сдерживая себя, чтобы не нахамить, попросил счастливую мамашу:
– Фрау, вы не могли бы как-то придержать голову вашей дочери на минуту, очень трудно работать.
Мамаша принялась сюсюкать, уговаривая дочь замереть, чтобы «дядя художник видел глазки».
Девочка взглянула на «дядю художника» и встретившись с ним взглядом, так испугалась, что тут же закатила истерику, пнув нечаянно арендованный мольберт. Попала бестия вертлявая, прямо по подпорке и мольберт загремел по булыжникам Шиллерплац.
– Что с тобой, сладкая?– пыталась успокоить дочь мамаша, но та успокаиваться не желала, захлебываясь в реве.
– Извините, мы к вам в другой раз подойдем,– попросила прощения фрау и увела свою капризную дочь, оставив Адольфа копошащегося у треноги без оплаты. Целый час был потрачен впустую и Адольф, раздосадованный неудачей и отсутствием к нему очереди желающих «зафиксироваться» на ватмане, принялся стирать с нарисованной фрау одежду. Хмыкнув и оставив только лицо, он выполнил рисунок в стиле «Ню» и вместо девочки пририсовал рядом с фрау шимпанзе. Увлекся творчеством свободным так, что когда перед ним появились два жандарма-майора, не сразу и внимание на них обратил.
– Порнографию распространяем, молодой человек?– услышал он мужской голос с командирскими интонациями и оторвавшись от мольберта, уставился рыбьими глазами на жандармов.
– Статья уголовная имеется в Австрии по этому поводу,– жандарм явно не шутил.– Вы, молодой человек, не серб ли часом? Что-то мне ваши глаза не нравятся,– глаза у Гитлера слегка подбитые оба, возмущенно блеснули, но он благоразумно сдержался и ответил довольно учтиво:
– Господин майор, я немец. И сербов презираю. Мерзкий народ, так и норовят из револьверов в какого-нибудь вельможу выстрелить. Убийство престолонаследника нашего Фердинанда с супругой в Сараево им прощать нельзя. Такой народ нужно поголовно истребить, что бы другим не повадно было.
– А документы у вас имеются, господин художник?– перебил его жандарм, по-прежнему раздраженным голосом.– Предъявите паспорт и лицензию на право рисовать здесь, на Шиллерплац.
– Какую лицензию?– Адольф так удивился, услыхав о необходимости покупать теперь право на рисование, что даже заплывшие глаза у него раскрылись до нормального размера.
– Обыкновенную, казенную и квитанцию, что все оплачено вперед на месяц,– жандарм требовательно протянул руку в белоснежной перчатке.