Авантюристы. Книга 5 - стр. 12
– Однако!– Сергей похлопал по стальной двери ладонью.– Вскрыть это чудовище без магии мы с тобой только «Перфом» сможем, как тут с аномалией? В подъезде с роялем у тебя получилось хорошо.
– Увы! Листу повезло, а нам нет. Придется резать.
«Перф» не подвел и вырезал замок без особых усилий за полминуты. Толщина двери впечатлила. Распахнутая на всю ширину она открыла взгляду метровой глубины кладовую, с полками забранными в металлические опять же дверки.
– Сейфы в сейфе,– Сергей включил снова "Перф и принялся методично вырезать один замок за другим. Всего сейфов оказалось двенадцать по шесть с каждой стороны. И заполнены оказались почти все доверху ценностями.
Сергей с Михаилом равнодушно перекладывали мешки с монетами и пачки банковских кредитных банкнот. Гульденов только в ассигнациях оказалось на глазок около двухсот тысяч. А талеров серебряных тысяч пятьдесят. Михаил не ошибся, отвечая в Лондоне на вопрос Сары. Семейство Соломона не успело появиться вовремя и если сейчас двигалось в Вену, то ожидало ее глубокое разочарование. Братец умер, племянник в бегах, вдова все продала.
– А вот и завещание,– Сергей взял лист бумаги, исписанный мелким убористым почерком, и попробовал прочитать написанное, но осилил только заголовок.– «ЗАВЕЩАНИЕ» и первую строчку.
– Я, имя рек, такой сякой, родом из того, сего в здравом уме и твердой памяти…– Слушай, Миш, ты бы и мне мозги слегка почистил, что-то методика допотопная в извилины не лезет. Немецкий с его глаголами задолбал. Английский, куда как проще. А немцы, похоже, язык свой в полевых условиях создавали. Бегом. Нет чтобы присесть спокойно и все как следует обдумать, как китайцы, нет, они все на ходу видать норовили. Дер, дие, дас – идиотские. Вот на хрена они нужны, если окончание все равно понимание дает какого рода слово?
– Мозги тебе я «загрузить» могу, но потом не обижайся, если чего лишнего обнаружишь.
– В смысле?
– В том смысле, что когда ты сам усилия прикладываешь, то берешь то, что хочешь, а когда со стороны вкладывается, то уж не обессудь, если какую нибудь древнюю поэму о нибелунгах обнаружишь.
– А согласовать нельзя по списку?
– Долго. Список километровый получится. Пару суток будем сидеть.
– Хрен с ним, пусть без согласования. Я, ежели, что ненужное втемяшится, забуду потом, да и все. Жить-то с этим можно?
– Я же живу,– Михаил взял лист с завещанием и бегло пробежав по нему глазами, перевел:
– Все Эммануилу оставил. Вдове только квартиру с барахлом и даже кредиторов своих всех упомянул, расписав поименно. Табличка вот имеется. Кому сколько задолжал. Неплохо Франкенберг в последние полгода на Лондонской бирже ценных бумаг играл. Поднимал, опускал, перекупал. Было чутье, как у волка. Раза в три увеличил капитал свой, даже с учетом выплаченных кредитов и погашения вексельных обязательств. Смотри-ка и семейку Соломона упомянул. Семь тысяч им отвалил талеров старик. Не так уж много родственников у Франкенберга оказалось, вот и вспомнил.
– И что теперь? Душеприказчиками его станем добровольными, чтобы, так сказать – восстановить доброе имя? Или пошел он ко всем чертям? Все равно на сковородке будет париться в итоге.
– Насчет сковородки не наше это дело – решать, будет или нет. А вот если пошлем ко всем чертям, то станем примитивно ворами. Деньги, конечно, на спекуляции ценными бумагами сделаны, но если мы их присвоим, то становимся соучастниками.