Авантюристы. Книга 4 - стр. 20
– Беги!– Михаил щелкнул пальцами и Фердинанд, оборвав хохот, вытянулся по стойке «смирно». Даже каблуками башмаков щелкнув.
– Слушаюсь, ваше высокопревосходительство,– вытаращив глаза, гаркнул он, повернулся и, забыв захлопнуть за собой дверь, помчался выполнять распоряжение. А через минуту уже ворвался в кабинет посла и заорал как капрал на плацу, построивший новобранцев и объясняющий им, за что нужно любить короля и государство.
– Мсье посол, прекращайте пустословить, к вам важный чин, почти сам император, очень гневается, и ждать, не намерен. Очень важный. Может быть, и сам Император переодетый. А может Принц-консорт.
– Ты что пьян, каналья?– повернулся к нему Персиньи.
– Трезв, мсье, пристрастия к винопитию не имею, а посему советую всем разойтись и спрятаться, пока сей важный чиновник не ворвался сюда и не разогнал всех по углам.
– Как выглядит, кто в свите?
– Один пришел, выглядит монахом в сутане, но очень сердится.
– И на этом основании, мерзавец, ты сделал вывод, что это Император или Принц-консорт?
– Да!– честно признался Фердинанд.
– Пшел вон, шельма, и не попадайся мне теперь на глаза. Можешь считать себя уволенным. Посольство Франции не нуждается в услугах кретинов,– Персиньи поднес Фердинанду под нос крепко сжатый кулак и добавил.– Без выходного пособия. Убирайся!
– Ох, пожалеете, мсье!– мстительно зашипел в ответ консьерж.– Я так и передам его Сиятельству или его Величеству, что вы сказали. Как бы вам самому не выскочить из кресла посла в отставку.
– Убирайся, недоумок. Моему ангельскому терпению приходит конец,– взвыл Персиньи, хватая консьержа за шкирку и выталкивая из своего кабинета.
Михаил, услышав в подробностях, как героически отстаивал Фердинанд его право на аудиенцию, понял, что перед ним стоит уже не консьерж, а клошар и ему стало жалко парня, пострадавшего по его вине.
– Извини, Фердинанд. Все будет хорошо. Вас не уволят, обещаю. Наоборот, жалованье увеличат. Вы какое предпочитаете?
– Посла, Ваше Высокопревосходительство,– радостно осклабился консьерж.
– Молодец! Соображаешь. Посла, так посла. А ему твое – это будет справедливо. Как ты считаешь?
– Справедливо, Ваше Высокопревосходительство. Я-то весь день у дверей на ногах, а он сидит в кресле и оскорбляет еще.
– Правильно. Теперь ты будешь сидеть в посольском кресле у входа, а он пусть стоя руководит. Жди здесь, а я пошел разбираться с этой невеждой.
В кабинете посла за огромным столом сидел сам посол, а его сотрудники, в количестве пары дюжин, стояли перед ним, склонив головы. На вошедшего монаха обернулись все одновременно, и в помещении наступила мертвая тишина, прерываемая тиканьем настенных часов. Михаил прошел к столу и уставился, не мигая на Жана-Жильбера-Виктора де Персиньи. Тот поежился под этим взглядом, и начал было открывать рот, чтобы что-то сказать, но Михаил властно махнул на него рукой, затыкая и повернувшись к служащим, повелительно произнес, голосом, не терпящим каких либо возражений:
– Все свободны, господа. Вон!!!– рявкнул он на замешкавшихся сотрудников и те бросились к дверям, будто на них спустили стаю гончих псов. Через пять секунд Михаил остался с послом наедине и, повернувшись к нему спросил:
– Ты, что творишь, мерзавец? Ты кого ждать заставляешь? Встать, когда с тобой Я говорю!– Персиньи вскочил, лихорадочно одергивая кургузый фрак и поправляя съехавший набок паричок с буклями.