Авантюра адмирала Небогатова - стр. 35
В 10 часов 14 мая адмирал приказал сбавить ход до пяти узлов, подгадывая так, чтобы расставание с транспортами прошло недалече от Квельпарта ночной порой. К тому же пришлось стопорить эскадру на два часа и "запризовать" два германских парохода, на которые перешли "досмотрово-конвойные" партии с "Дмитрия Донского". В принципе, пока всё складывалось неплохо. Похоже, обнаружить лучшие боевые корабли Второй Тихоокеанской эскадры в гуще транспортов не смогли ни противник, ни дружественные Японской империи нейтралы. Время подходило к 17 часам, близилось расставание с транспортами. Контр-адмирал нервно прохаживался по мостику "Александра 3", поминутно оглядывая в бинокль свою "армаду".
Миноносцы и "Алмаз" с "Рионом", когда не наблюдали "чужаков", утюжили Восточно-Китайское море на десяти узлах, более в дозоре Небогатов не разрешал, опасаясь "порвать машины" перед встречей с японским флотом. "Донской" идеально лидировал эскадру, выдавая по радио лаконичные но информативные сообщения.
– Николай Иванович, вы бы присели, хотите чаю? – Бухвостов постарался отвлечь адмирала, как-то разрядить обстановку. Каперангу почему то подумалось, что вот сейчас, перенервничавший Небогатов свалится прямо на мостике, как Рожественский и тогда – ВСЁ. Бухвостов помотал головой, стараясь отогнать страшную картину лежащего адмирала, над которым хлопочет доктор. Командующий меж тем молча "нарезал круги" на мостике, таким нервным командир "Александра" своего адмирала ещё не видел.
– Может быть коньяку, Николай Иванович? – Бухвостов где-то слышал, что коньяк помогает кровообращению
– Что? А, коньяку, – не откажусь.
– Вот и славно, – захлопотал каперанг, "отсемафорив" условным жестом вестовому, – давайте для успокоения нервов, исключительно в медицинских целях.
– Это вы верно заметили, Николай Михайлович, – Небогатов поднял рюмку на уровень глаз, – нервы сдали. Совсем как у гимназиста перед экзаменом.
– Ну что вы…
– Да нет, всё так, именно как у гимназиста перед экзаменом, – Небогатов залпом выпил, закусил ветчиной, – когда гимназёр билет уже взял, садится и готовится отвечать, он не так нервничает, как перед захождением в экзаменационный зал. А у меня сейчас именно такой случай – "счастливый" билет выпадет, или наоборот. Неясно, что предпримет адмирал Того, сдвинет ли Камимуру на север, оставит ли при себе. Если он знает о том, что бородинцы идут через Цусиму, тогда вся маскировка насмарку и нас ждёт страшная атака (и не одна) миноносцев перед боем с главными силами Соединённого флота.
– Не знаю как вам, Николай Михайлович, – Небогатов, несмотря на поспешное движение Бухвостова, взял бутылку и разлил коньяк по рюмкам "до краёв", – а мне этот день 14 мая 1905 года на всю недолгую оставшуюся жизнь запомнится своей изматывающей неопределённостью. Завтра страшный бой, вероятна моя гибель, но завтра мне будет куда как легче. А сейчас – всё так неясно, в любой момент весы могут качнуться в ту или иную сторону, бабочка присядет на одну из чаш весов и перевесит. Гимназисту что – ему переэкзаменовка грозит, ну или второй год за той же партой штаны просиживать. А цена моей ошибки – гибель российского океанского флота. Только-только вышли в мировой океан и бац, – снова запереться в Балтике и Чёрном море? Может быть и правда, надо было мне, встав во главе эскадры снестись с Петербургом, затребовать командующего. А в это время и мир бы наступил? Пусть позор на мою голову. Пусть отставка и презрение, но флот – цел!