Аудитор - стр. 5
Был вторник, и Ирине нужно было ехать на работу. «А с ним-то что делать? Одного оставить? – ощущение, что у них в доме теперь живёт ещё один человек, было непривычно. Считать его гостем? Если так, то надо развлекать, заботиться о досуге, а если он теперь член семьи, то… вот тут-то непонятное как раз и начиналось. Каждый член семьи имел свой статус, а его статус не определен. С одной стороны, ситуация понятная: престарелый прадедушка живёт в семье, внимания на него особо обращать не надо, просто изредка брать с собой в поездки и приглашать за стол, но Ирина знала, что так не выйдет, и причин тут несколько: отец вовсе не выглядел ветхим, слабым, едва с своём уме прадедушкой – это раз. Если посмотреть правде в глаза, она сейчас выглядела хуже него. Кроме того, учитывая папин характер, он вряд ли примет роль незаметного, отжившего своё, старца, ни на что не влияющего – это два. Про третий фактор даже и думать не хотелось. Одно дело старенький зажившийся папа, с другой – оживший мертвец! Ира с неудовольствием отметила, что мысленно называет отца «он», хотя обращалась она к нему как и раньше «папа». Да чего ж удивляться – тот, кто каким-то образом вернулся, пока не мог считаться её настоящим отцом. Отец же умер. Других вариантов рассудок не принимал.
Вздохнув, Ирина пошла собираться на работу. Дверь в комнату отца была плотно закрыта. «Предложить ему, что ли, ехать со мной? Хотя что он там будет делать?» – Ирина была почему-то уверена, что он не поедет. Опять – «он».
– Пап, я на работу еду. Хочешь со мной поехать?
– Нет, что я там буду делать? Я дома побуду. А ты что, машину водишь?
– Вожу, конечно.
– Это ты молодец, я был уверен, что ты сможешь.
– Тут без машины не выживешь.
– Езжай, езжай, покажи мне только, на что тут у вас нажимать. Я телевизор посмотрю, новости. Мне интересно. А главное, по-русски.
Ирина терпеливо учила отца пользоваться мышкой, получалось у него пока не очень, но основное он понял. Ей казалось, что интернет должен был бы поразить человека из прошлого, но никакого экстаза у папы не наблюдалось, и Ирине уж стало казаться, что у отца в чём-то поблекли эмоции, хотя – глупости. Он всегда таким был, сдержанным в выражении восторгов. Орать, кричать, беситься, хохотать – это было не его. Ирина стала уже забывать его реакции, а сейчас вспомнила. Отец становился узнаваемым несмотря ни на что.
Когда она спустилась вниз, он вдруг крикнул, чтобы она его подождала, и в старых Фединых штанах и рубашке вышел с ней к гаражу. «Передумал, со мной поедет. Я и так опаздываю, а теперь надо ждать, пока он оденется», – Ира напряглась, но оказалось, зря. Отец просто хотел посмотреть на её машину. Она нажала кнопку дистанционного замка, фары мигнули, раздался еле слышный щелчок. Обойдя машину вокруг, отец уселся на водительское сиденье:
– Удобная машина. А где сцепление?
– Нету. Тут автоматическая коробка передач. Ставишь на «Д» и вперёд.
Чтобы разобраться, что как работает, отцу понадобилось всего несколько минут. У него сделалось довольное лицо. Её синяя «Кия» отцу явно нравилась. Он подал машину назад, развернул её к выезду из двора и, одобрительно улыбаясь, вышел:
– Ну, давай. Есть. Счастливо.
И пошёл к входной двери. Его прыгающая походка – одно плечо чуть выше другого, носки врозь – была до боли знакомой. Такое привычное папино «ну, есть». Только он один так говорил. Отец вернулся! Какое счастье! Он будет теперь с нами. Опять Ире пришлось мысленно себя поправить: «Не с нами, а со мной». Насчёт реакции других она не была уверена. Никакого особого счастья члены семьи не испытают, в лучшем случае будут равнодушны.