Ателье Мадам Пикок - стр. 20

- Ему? – спросила охрана, которая, видимо, сама была не прочь вздремнуть часок, а тут мои душераздирающие крики.

- Нет, мне! – со злостью выпалила я, зная, что свободных камер нет. А вдруг выпустят?

- И куда ее? – переглянулись жандармы, зевая и негодуя, что их разбудили. – Все камеры битком забиты! Хотя, можем к этому, который жену убил по- пьяни! Или к маньяку!

Я перепугалась, с досадой понимая, что план не сработал. И лучше бы мне остаться здесь!

Стоило только полицейским уйти, я вернулась на место, демонстративно отодвинувшись на край.

- Значит, ты решила так? Да? – заметил Дитрих, когда в тюрьме воцарилась тишина. – Ну, хорошо!

Внезапно он крикнул: «Насилуют! Помогите!!!».

Я даже вздрогнула от неожиданности, покосившись на него. Снова в коридоре вспыхнули факелы и послышались спешные шаги.

- Ребята, полегче! Я просто хвастаюсь! – рассмеялся Дитрих, запрокидывая голову. На нас обрушился поток таких отборных ругательств, что покраснели даже стены, а потом ленивые шаги удалились.

- Ты – Винаретта, кажется? Можно я буду называть тебя Вин? Так вот, Вин, рассказывай, кто ты, откуда? - лениво спросил Дитрих. Видимо, ему было скучно.

- Швея… Из того места, откуда обычно появляются дети, - буркнула я, не желая распространяться о себе.

- О, так мы земляки! – усмехнулся Дитрих, которому было явно скучно.

- Нет, вы из соседнего места, которое находится сзади, - съязвила я, глядя на него. Не хватало, чтобы я еще отчитывалась! – Я еще помню вашу заметку про «Беглых дочерей».

- Ай, - поморщился Дитрих. – Так я еще ласково. Нежно, можно сказать!

- Ласково? Да у меня были такие неприятности! – возмутилась я, глядя на него с затаенной обидой и жаждой отмщения.

Дитрих зевнул и потянулся. Я нахохлилась, чувствуя, что камере не так уж и тепло. Зябко поежившись, я втянула сопли. Глаза слипались после долгих бессонных ночей. Я вспоминала, чьи заказы лежат у меня на столе. Нужно будет …

Я зевнула, чувствуя, что глаза почти слиплись. Мне казалось, что я лежу у себя, на втором этаже мастерской, на старенькой кровати и смотрю на стену, на которой висели рисунки из модных журналов. Роскошные дамы в роскошных платьях улыбались глупыми улыбками. Платья оживали, словно по волшебству. Я видела роскошный зал, реверансы и поклоны. Шуршание юбок, легкий, непринужденный смех, запахи духов и звон бокалов, которые берут с подноса. Все оживало, словно наяву. Мне казалось, что я стою в этом зале, окруженная вниманием со всех сторон. «Вильгельмина Анна Генриетта!», - позвал меня далекий голос, заставив проснуться.

- Эй, - усмехнулся Дитрих, а я вздрогнула, открывая глаза. Перед глазами была решетка камеры, а я …

… я уснула, привалившись к его плечу, а нос мне щекотала меховая опушка. Ему-то тепло!

- Фу! – улыбнулся Дитрих, смахнув пыль с того места, где покоилась моя голова. – Как неприлично!

Я промолчала, понимая, что это была месть за «соотечественников». Тогда почему он не стряхнул меня раньше с плеча? Сколько я так проспала?

- Я будил тебя, орал, требовал, чтобы тебя от меня убрали, - развлекался Дитрих, пока я морщилась. – Всю тюрьму перебудил. Но ты спала, как убитая.

«Спала, как убитая!», - проворчала я мысленно. Ну еще бы! Я сплю по три часа в день, чтобы все успеть!

- Пока ты спала, я придумал план побега, - заметил Дитрих, искоса глядя на меня.