Ателье големов - стр. 24
Ладно, если я буду думать о худших вариантах, то совсем себя накручу. Пока Август показывал себя с неплохой стороны. А значит буду надеяться, что так хорошо пойдёт и дальше.
- Ты побледнела.
- Думаю, не совершила ли я ошибку, не поспешила ли принимать предложение?
- Время покажет. Но при всех недостатках Августа вряд ли можно назвать жестоким. Не думаю, что стоит бояться его сейчас. Да и случись что - можно обратиться за расторжением клятв.
- Да… пожалуй да. Буду думать о хорошем. И переживать пока только из-за экзамена.
5. Положение дел
- Макхая, - раздается от двери, едва профессор Герб покинул стены моей лавки.
- Я же просила на использовать это слово в моём доме! - глаза сами закатываются до белков.
Боги, просто дайте мне терпения, кажется, поработать он мне сегодня не даст. Мейхельдо заходит в лабораторию, устраиваясь на сундуке у двери. Складывает ладони на коленях, будто примерный ученик, и внимательно смотрит на меня. Тем, кто не жил в степях, сложно понять выражения лиц кочевников, но уж этому я научилась практически в совершенстве. Это именно то внимание, с которым тебя разглядывают, решая, стоит ли заводить с тобой разговор. Вообще, всадник старался меня игнорировать, я отвечала ему тем же, но в маленьком жилище, обедая за одним столом - Рикси посчитала мужчину безопасным и подпускала ко мне настолько близко - мы были обречены постоянно пересекаться. И в какой-то момент начать друг друга раздражать.
Он молчал, но смотрел так, что меня начинало трясти. Во мне он будто видел всех тех скульпторов, через чьи руки прошёл до этого времени. Даже Рикси почувствовала неладное, потому что совместные приёмы пищи резко прекратились, хотя голем и могла опираться только на свой опыт взаимодействия с людьми и вложенное в неё понимание человеческих интонаций и мимики. И вот сейчас Мейхельдо пришёл ко мне. Нет, я, конечно, попробую отбиться, если будет хоть пара секунд - то и неготовую ещё собаку смогу на него натравить, но очень не хотелось бы этого делать. Сама не замечаю, как пальцы подтягивают ближе скальпель, устраивая инструмент практически под ладонью. Чувство долга и традиции, конечно, хорошо, но нет никаких гарантий, что они меня спасут, если всадник всё-таки решит от меня избавиться.
- Ты же хорошо училась этим своим колдовским штучкам? - ух ты, интересное начало.
- С какой целью спрашиваешь?
- Ответь мне, да или нет.
- Не хуже многих. На звание гениальной не претендую. Так зачем тебе это? На живых людях я всё равно не работаю.
- Воспоминания.
- Я знаю, что у всадников ценится краткость выражений, но будь добр пояснить. Я мысли читать не умею.
- Я сперва не понимал, что не так, а потом осознал. Твои, - он запнулся, слово “коллеги” явно было Мейхельдо незнакомо, - такие как ты что-то с ними сделали!
- Ты же понимаешь, что повышать голос на человека со скальпелем в руке - очень глупо?
Во взгляде явно читалось “Силёнок не хватит”. Нет, доля правды в этом была, в чисто физической борьбе я бы не имела шансов, но в лаборатории у меня было преимущество хотя бы в виде того же голема, острых инструментов и некоторых интересных составов, которыми вполне получилось бы усыпить мужчину. Да и получить из-за этого проблемы с законом можно было не бояться - и дело даже не в покровительстве правящей семьим. Просто в Кёрне пленники, тем более прошедшие через руки скульпторов, приравниваются к големам, к движимому имуществу, а с учётом того, что его мне, можно сказать, “подарили” - я бы даже штраф не выплачивала. Это для меня похожие на людей големы были в своё время открытием, поэтому и у всех моих работ прослеживалось что-то, что не давало абсолютного сходства с человеком. Местные скульпторы наоборот находили максимальное уподобление големов людям, как бы это правильнее назвать… пикантным. Мне-то помогал дар, а лишённые магии люди иногда путали творение чьих-то беспокойных рук с обычными гражданами Кёрна.