Атаман. Воевода. Новая Орда. Крестовый поход - стр. 95
– Туда, туда, – проворно убрав денежки, молодец замахал рукой. – До базара, а там спросите – всякий покажет. Якши!
Приятели переглянулись:
– На базар так на базар. Пошли, Егорий.
– А как же мы найдем его, этот базар? – на ходу выспрашивал Федька, взятый Вожниковым с собой по его же, Федькиным, настоятельным и слезным просьбам.
Вот хотелось парню город посмотреть, пуще неволи хотелось!
– Да найдем, – отмахнулся Окунев. – Чего его искать-то? Вон, куда все люди идут – туда и мы. А там спросим.
– Эй, ты только пасись, Федя, – на полном серьезе предостерег Егор. – Отстанешь от нас, потеряешься, тут тебе и пропасть! Накинут из-за угла на шею аркан, схватят, в неволю уведут – и глазом моргнуть не успеешь!
– Что, правда, что ли? – оглядываясь вокруг, опасливо молвил отрок. – Не-е, я от вас никуда… Да и кинжалец при мне, и кистенек… ежели что – уж от души огрею.
– Ишь, молодец – кистенек прихватил.
– А как же!
На просторной базарной площади шумел, колыхался рынок. Сотни людей, гул, запах давно не мытых тел и верблюжьего помета перебивался дымом жаровен, на которых жарили мясо, тут же и продавали, завернув в тоненькие, выпеченные рядом, в глинобитной печи, лепешки.
Бросив торговцу пару медях, ватажники наскоро подкрепились в тени высокого карагача, затем Линь подозвал босоногого мальчишку-водоноса, купил на всех четыре стакана воды. Напились. Окунев что-то спросил… кивнул, обернулся к старшому:
– Тут недалеко, Егорий. Водонос сказал – сразу за мечетью.
За приземистую, с высокой иглой-минаретом – мечеть вела узенькая кривая улочка, залитая нечистотами, впрочем, успевшими уже подсохнуть. Вожников все же брезгливо сморщился, даже заткнул пальцами нос. И все же тут было как-то уютно – тихо, шум рынка остался там, за углом, за мечетью.
– Эвон, кажись, эта корчма, – замедлив шаг, задумчиво молвил Карбасов. – Линь, что татарчонок сказал-то?
– Сказал – там и увидите харчевню рыжего Хаттадина. Ну да – она и есть. Вон, на дворе – рыжий.
Вожников распахнул глаза. Почти весь небольшой, с широкими, гостеприимно распахнутыми, воротами, дворик занимал невысокий глинобитный помост, застланная коврами площадка под матерчатым навесом от солнца, на которой, прямо на ковре, поджав под себя ноги, степенно сидели седобородые старцы в белых чалмах, неспешно беседовали и что-то пили из больших, белых, с голубыми узорами чашек. Кроме сих аксакалов, в дальнем углу, под платаном, тусовалась компания с полдюжины человек – эти были помоложе, кто-то в чалме, а кто-то и в круглых, расшитых мелким бисером шапочках, несколько похожих на тюбетейки. Рыжий – рыжебородый – мужик в сером тюрбане и таком же сером халате деловито крутился у летней кухни, время от времени по-хозяйски покрикивая на полуголых невольников явно славянского вида.
– Вах! Дабро пажалвать, руси! Захатди, гости! – заметив потенциальных клиентов, рыжебородый сразу же побросал все свои дела, подскочил, изогнулся в поклоне. – Что хатите, уважаемые? Рыжий Хаттадин – это я – исполнит для вас все! Хатите – вкусный еда, питье… тсс! – рыжебородый опасливо оглянулся на аксакалов, – вино даже! Есть, есть у меня и вино, очень вкусное вино из страны руми… умм! Нектар! А, может, вы хотите гурий?
– Нам бы найти кое-ко… – забывшись, начал было Федька, но Окунев Линь осадил его сильным тычком в бок.