Атаман. Воевода. Новая Орда. Крестовый поход - стр. 63

– Здравствуйте, господин старший дьяк.

– И ты здрав будь… пока, – садясь в принесенное проворным слугой полукреслице, пошутил дьяк. – Вижу – человек ты разговорчивый, прыткий. Это хорошо. – Он обернулся к воинам. – Оставьте нас.

– Ларион Степаныч, он верткий.

– Так вы ж его связали? Тем более, у меня кинжал.

– Ну, мы тут, господине, рядом.

– Идите уже!

Выпроводив стражей, Ларион Степаныч с любопытством посмотрел на Егора и негромко осведомился:

– Ну и кто ты? Откуда таков молодец?

– Да с детства Егором кличут. С Нагорного Обонежья мы. Проводник людям торговым.

– Проводник, говоришь? Ну-ну, – старший дьяк пробуравил молодого человека глазами. – А к волшбице зачем пожаловал?

– К какой еще волшбице? А, к девчонке-то… Ну, так зачем к девкам ходят?

– Прыток.

Ларион Степаныч улыбнулся, вовсе не ласково, а холодновато-цинично, как улыбался, наверное, фашистский хирург-изувер, намереваясь поизмываться над пленным.

– Значит, то, что та дева – кудесница, ты не знал?

– Христом-Богом поклянуся – не ведал!

– Думал – корву нашел?

– Думал, – отрывисто кивнул Егор. – А с ней хорошо было.

– Угу, угу… так-так… – «подполковник» задумчиво скривил губы. – Что ты проводник, кто подтвердить может?

– Да кто угодно! – без всякой задержки ответил пленник. – Ахмета Татарина отель… тьфу… постоялый двор знаете?

– Ну, знаю.

– Так там и сам Ахмет, и Анисим Чугреев, охотник, да и купцы – было там двое – все подтвердят.

– Чугреев? – левая бровь дьяка дернулась. – Ну-ну. Ладно, а у Серафимы ты как появился? Микола Рыбник привел?

– Он. Я зуб хотел вылечить.

– Ага! – Ларион Степаныч шутливо погрозил пальцем. – А говоришь, не знал, что девка – волшбица! Зуб-то, поди, заговорить хотел, так?

– Не, думал, та дева – травница.

– Травница… – дьяк тихо посмеялся. – И как, вылечил зуб-то?

– Да вроде бы не болит, – улыбнулся в ответ Вожников. – Вот если б еще твои люди поленом по башке не треснули.

– Это они от старания, мил человек, – поднимаясь, дьяк позвал воинов и махнул узнику рукой. – Посиди тут пока, поспи.

– Да мне бы покушать.

– Покушать ему, – Ларион Степаныч покачал головой. – Сейчас распоряжусь – принесут.

Закрылись ворота, скрипнул снаружи засов – целое бревнище! Такой не вышибешь ни за что, хоть головой со всей дури бейся. Интересно, еду принесут? Вообще-то, старший дьяк произвел на Егора скорей хорошее впечатление: несуетлив, рассудителен и – видно – умен. Осталось надеяться, что пытать он узника не велит – да и зачем пытать-то? Вожников и так уже все про себя рассказал. И чуть-чуть – про колдунью Серафиму. Ох, честно говоря, жаль девку – сгинет ведь, пропадет ни за что. Казнят ее местные сволочуги-власти, как и сестрицу Манефу казнили… Брр!!!

– Быстро к Ахметке Татарину, – поманив слугу, распорядился Ларион Степаныч. – Выспросите с осторожкою про некоего Егора-проводника. Ежели все подтвердят, кончайте парня по-тихому – ни к чему он.

Слуги молча поклонились и выбежали за ворота.

– А вы, – дьяк повернулся к стражникам, – меня с волшбицей иматою сейчас к Ивану Кузьмичу-воеводе сопроводите. Во все глаза глядите, не думайте, не простая девка пред вами, но колдунья весянская!

Десятник что-то скомандовал, отправив двоих воинов за пленницей, остальные же в ожидании выстроились у крыльца.

– Вот так-та-ак! – Егор оторвал ухо от щели и в задумчивости уселся на солому. – Вот тебе и умник-разумник. Ишь ты – «кончайте по-тихому». А принцип один, как в старом фильме – «скрипач не нужен». Хотя, со здешней-то точки зрения, наверное, правильно – нет человека, нет проблемы. Не нужен – прибить, а труп бродячим псам выкинуть. Так, на всякий случай… Что им жизнь какого-то там парня-проводника? Ничто. Совершеннейшая пустышка, даже и греха замаливать не надо – зачем? Лесной бродяга, он ведь и не человек вовсе, а какой-то там «ненадобный шпынь».