АтакА & Исключительная - стр. 19
– Машина моего нового бойфренда… Я тебе уже говорила, какой он страстный?..
Прежде чем она договорила, я уже бежала – вернее, передвигалась максимально доступным мне быстрым шагом, – в сторону пикапа, заставляя Бриджит вторить моей скорости. Мне пришлось буквально грузить её обмякшее тело в ржавый пикап её мужика. Наконец, с металлическим лязгом закрыв пассажирскую дверь, я, оглядываясь по сторонам и не находя вокруг ни души, обежала машину спереди и запрыгнула на водительское место. Ключи нашлись сразу же – предсказуемо покоились в поднятом солнцезащитном козырьке. Вонь от табака, насквозь пропитавшая салон этой рухляди, заставила меня наполовину приоткрыть своё окно. Пристегнув Бриджит ремнем безопасности и уже пристегиваясь сама, я с раздражением стряхнула старым обрывком газеты с пассажирского сиденья окурок сигареты и сразу же обнаружила на полу целую стопку таких же докуренных до основания бычков. Поджав губы, я с первой попытки завела мотор старой клячи, и это смогло сгладить моё негодование относительно её эстетического состояния.
– Куда мы едем? – мать устало заворочала языком, при этом начав массировать свои виски пальцами.
– На работу, – пытаясь обуздать нервную дрожь, я начала разворачивать машину.
– Зачем тебе на работу?
– За оружием.
– Ты разве работаешь днём?
В этом вся Бриджит: получив серьёзную травму, она не требует немедленно отвезти её в больницу – вместо этого задаёт ничего не значащий для неё вопрос, а получая ответ, игнорирует его посредством озвучивания нового вопроса, ответ на который так же решительно проигнорирует, если получит его.
Что делать?.. Что делать?.. Что мне с ней делать?..
Мобильный телефон окончательно перестал реагировать на мои попытки сделать исходящий вызов. Сейчас мне нужны были два номера: неотложной помощи и Гершеля, который сегодня должен быть в дневной смене охраны ЦТНП. За всю свою жизнь ни разу не видевшая свой мобильный телефон бесполезным куском сплава металла с пластиком, я никак не могла поверить в то, что он так пугающе просто может являть собой само олицетворение беспомощности.
До ЦТНП не получилось добраться без неприятностей. В городе развернулся настоящий хаос: машины выезжали на тротуары, люди выбегали на проезжую часть, группа байкеров затеяла драку с более крупной группой велосипедистов – и откуда только взялись все эти сумасшедшие люди? Самое ужасное, подозреваю, творилось в центре: пока ещё я не видела разбитых витрин магазинов, но уже заметила двух бегущих по тротуару человек, несущих в своих руках огромные коробки с телевизорами. Мародерство – один из ярчайших признаков того, что нечто крайне важное катится в тартарары.
На парковке ЦТНП, обычно наполовину пустующей и никогда не бывающей оживлённой, неожиданно воцарился не меньший хаос: люди в белых халатах, в форме охранников и даже в штатском разбегались по машинам, врезались друг в друга, что-то кричали и сильно жестикулировали – все они стремились поскорее уехать прочь, наверняка в надежде найти своих близких и укрыться с ними в своих незащищенных домах.
Из-за затора, образовавшегося по причине двух столкнувшихся автомобилей, мне пришлось отказаться от идеи подъехать прямо к центральному входу и остановиться в ста метрах от цели.
– Сиди здесь, ясно?! – я вцепилась в предплечье Бриджит стальной хваткой, так как знала, что только мощный физический контакт может заставить её сфокусироваться на словах говорящего с ней серьёзным тоном. – Ты поняла меня?!