Ассана. Хозяйка джунглей - стр. 3
– Кажется, первый подъезд отломился? – прошептала я, с ужасом пытаясь понять, что же произошло.
– Да, – хмуро откликнулся дедуля. – Айда, девчата, глянем, что там случилось. Я токмо своего Ижика прихвачу.
Ижиком он называл свою охотничью двустволку ИЖ-27. Много лет назад дедушка оформил на ружьё лицензию, как положено по закону, и с тех пор хранил своё сокровище у нас дома в отдельном железном шкафу с надёжным замком. В последнее время дедушка пользовался ею (двустволкой) нечасто, всё говорил, что здоровье уже не то, шастать по лесам в поисках дичи. Но за двустволкой следил: смазывал стволы, проверял механизм, да и просто изредка доставал полюбоваться.
Через десять минут мы вышли из квартиры. Мама закрыла дверь на ключ. Откуда-то сверху послышался истошный кошачий мяв, видимо, в одной из квартир остался запертым чей-то питомец.
На площадке третьего этажа мы встретили соседей: супругов Михайловых – тётю Ларису и дядю Славу, и Петра Семёновича с четвёртого. Тётя Лара нервно теребила в руках смартфон, пытаясь поймать сеть.
– Как вы? – тут же начались расспросы, все ли целы, никто не пострадал? Делясь впечатлениями о пережитом, двинули вниз по лестнице. Через разбитые окна в подъезд проникал влажный тропический воздух, наполненный незнакомыми ароматами: сладковатыми, пряными, чуждыми нашему привычному миру. От этих запахов слегка кружилась голова. Где-то вдалеке раздавались крики обезьян и пение диковинных птиц.
– Страшно, ой как страшно, – под нос пробормотала тётя Лариса, цепляясь за супруга, тот сжал её руку в успокаивающем жесте и что-то шепнул.
– Ой! Я, кажется, плиту не выключила! – вдруг всплеснула руками она, но муж успокоил:
– Пусть так, электричества всё равно нет.
Когда мы вышли из дома и прошли вперёд, то увидели страшную и одновременно странную картину.
Отсутствовал первый подъезд.
Он исчез, словно его никогда и не было.
Срез был идеально ровным, будто какая-то неведомая сила отделила одну часть здания от другой бензопилой. Там, где ещё вчера находились квартиры наших соседей, теперь зияла чудовищная рана: оголённые перекрытия, обрывки обоев, торчащая арматура. Уцелевшая часть дома стояла прочно, но этот обрубок вызывал оторопь.
– Боже… – прошептала мама, прижав ладони ко рту.
Я машинально сделала шаг вперёд, затем ещё один, в итоге чуть ли не бегом добралась до обрыва. Резко притормозила. От края разлома поднимались странные потоки тёплого воздуха, принося с собой металлический привкус и едва уловимый гул, похожий на далёкое биение огромного сердца.
Чуть в стороне от меня собралась небольшая группа людей.
Не вслушиваясь в их эмоциональную беседу, я посмотрела вниз.
Там, приблизительно в тридцати метрах под нами, среди кусков бетона и исковерканной мебели, виднелись… Я сглотнула комок, вставший в горле. Два тела лежали, неестественно вывернув конечности. Одно навзничь, второе скрюченное, будто человек пытался от чего-то защититься в последний момент. Красные пятна на светлой футболке одного из погибших резко контрастировали с серостью камня и зелени вокруг. Разбитый шкаф, детская кроватка, раздавленный телевизор… Осколки чьих-то жизней усеяли склон в виде обломков стен и перекрытий.
– Это же квартира Палыча, – услышала я сдавленный голос деда. – Это его внук и невестка. Только вчера чай у нас пили, говорили о том, что в отпуск собираются…