Аспид - стр. 6

– Может, она крестьянка, и я ей плачу, – улыбнулся Глеб.

– Нет. У меня глаз наметан. Я на крепостных себе состояние сделал, хоть и небольшое. Однако больше, чем у вас.

– По мне, это отвратительно, – заметил Федор.

– Заниматься торговлей? – рассеяно уточнил Дмитрий. – Что в этом такого? Ваш отец тоже торгует.

– Но не людьми! К своим крепостным мы относимся как к обычным крестьянам. Они тоже Божьи создания. А вы что скажете?

– Крепостные не люди. А мне и люди безразличны, – ответил Глеб и налил себе еще чая из стоявшего на столе самовара.

– Варвары, – разочаровался Федор. – Мы не заслужили спасение.

– Друг, вы слишком долго были в просвещенной Европе, – сказал Дмитрий.

– Европа сама по локоть в крови, – заметил Глеб. – Не лучший пример сострадания. И с чего вы взяли, что участь вольного крестьянина лучше, чем крепостного?

Федор скривился так, словно его принимали за малое дитя.

– Они свободны! У них не отбирают детей, их не продают.

– Только дохнут от неурожая, мрут в армии и всю жизнь пресмыкаются. Я дворянин. Но свободы и у меня нет, – Глеб положил на корку ржаного хлеба ломтик сливочного масла, затем малосольной форели и подумал, что последний раз он так лениво завтракал еще при живой матери.

– Цени то, что есть, – хмуро ответил Федор.

– Вот тут я соглашусь с нашим романтически настроенным другом, – широко улыбнулся Дмитрий и так же, как Глеб, смастерил себе бутерброд. – Моя тетка в молодости красивая была, а потом лысеть начала.

– Матушка общалась с твоей теткой, – сказал Глеб. – Не слышал, чтобы у нее проблемы были с волосами, хотя такую сплетню матушка бы не пропустила.

– Точно! Это потому, что она провернула невероятный фокус!

Все оживились, готовые к анекдоту.

– Она посадила крепостного себе в шкаф, – начал Дмитрий. – И он стал ее личной расческой. Делал невероятные прически из того, что осталось. А когда дела стали плохи, укладывал парики.

– В смысле в шкаф? – удивился Федор.

– Это чтобы никто не узнал. Он жил в шкафу. В темноте. Доставала его утром. После работы кидала ему туда еду. Это чтобы не взболтнул никому.

– Не думаю, что крепостному пришло бы это в голову, – сказал Глеб.

– Согласен. Но женщины странные, особенно когда теряют молодость.

– И как он там жил? – спросил Федор.

– Не знаю. Мы его нашли, когда она умерла от чахотки. Безумный полуслепой старик. Тощий, продать его не смогли. Он отказывался из шкафа выходить. Поместье опустело. Так и помер.

Все замолчали.

– Может, хватит печалиться? – решил снять напряжение Дмитрий. – Давайте решим, как проведем этот солнечный день.

Глеб скользнул по своей старой одежде и ответил:

– У меня дела. Но вечером я к вашим услугам.

Он достал кошелек и повернулся к аспидовой девице.

– Сходи, поешь тоже, – протянул он ей монету. – Мы еще долго будем в городе.

Она кивнула и вышла.

– Ну, раз вы поправили свое положение, – вновь подметил это Дмитрий, – приглашаю сыграть в бильярд сегодня. Федор, ты с нами?

– Может быть.

– Тогда до вечера, друзья, – широко улыбнулся Дмитрий и вышел.

Вечером Глеб рассматривал свое отражение. Купленными вещами была завалена вся скромная спальня. Однако он был недоволен. Вглядывался в мутное трюмо и видел лубочного мещанина.

– Господин прекрасно выглядит, – тихо сказала девица и опустила взгляд.

– Что ты понимаешь? В подземелье «Магазин аглинских, французских и немецких новых мод» имеется?