Асимметрия - стр. 14
И сбросив плед, быстро лезу обратно в постель, прикасаясь к его коже холодными пальцами и теплыми округлостями.
***
Норовистая уральская погода показывает себя во всей красе. Утром я успела пройтись по новенькому хрустящему снегу, а к обеду он уже потемнел и поплыл талой водицей по низу сугробов. Обуви у меня нет ни для одного из вариантов. Май ведь, я прилетела в кроссовках и еще взяла туфли на выход – конечно, черные, ну кто же знал, что тут придется замуж выходить.
Стоя у окна и разглядывая высоченные сосны, похожие на стропила огромного радостного храма, я слушаю гудки в телефоне. Наконец, трубку снимают.
– Мам, привет! Как ты?
– Как обычно. Что звонишь?
– Ну так, узнать, как дела, – привычно продираюсь через начало разговора с матерью, зная, что после первых ритуальных реплик он может повернуть в любую сторону. Но сегодня, думаю, все пройдет хорошо.
– Ну какие у нас дела? Все по-старому.
– Как ты себя чувствуешь?
– Нормально, – отрезала мать, и я понимаю, что она вот-вот бросит трубку.
– Мам, Сергей мне сделал предложение, – выпаливаю скороговоркой и тут же мысленно чертыхаюсь: могла бы не так радостно, зачем подставляться.
– А что случилось?
– Да ничего, просто мы решили пожениться.
– Ну поздравляю. Я думала, он умнее. После стольких лет купить корову, которая тебе и так дает молоко… Но – тебе – повезло, – с расстановкой подытожила мать.
– Мам, ну зачем ты так… В общем, мы поженимся и переедем в Пермь… Я волнуюсь, что…
– Куда? – в трубке сухой мелкой фасолью рассыпается мамин смех. – А, ну теперь все понятно… В Пермь! В его-то годы… Где он другую дуру найдет, которая с ним поедет из Москвы. Все понятно, – и она снова хихикает, очень довольная то ли своей проницательностью, то ли унизительной для меня ситуацией.
– Я беспокоюсь, что буду далеко, мам. Если что, мне будет долго добираться, – стараюсь говорить спокойно, по-деловому. Когда мать в своем репертуаре, мне даже легче собраться. Вот ее нежность выбивает из колеи – хотя когда это было в последний раз? Уже и не припомнить.
– Не беспокойся. Мы, слава богу, справляемся. И твои приезды ничего не меняют.
– Хорошо. Деньги я постараюсь по-прежнему высылать. Только с работой решу, и все будет по-прежнему.
– Никому твои копейки на хрен не нужны, – отрезает мать. – Я тебе каждый месяц говорю: за каким хером ты их от себя отрываешь? Слава работает, у нас все в порядке с бюджетом. И ты еще свои суешь, сколько ты там зарабатываешь?
– Мам, я…
– Неважно, – перебивает она. – Свадьба-то будет у вас?
– Мы не обсуждали пока.
– И правильно. Нечего людей смешить, в ваши-то годы. Распишетесь потихоньку и все.
– Да, наверно, ты права.
– Вот в том-то и дело, что я права. Я тебе говорила, что надо пристроиться. Ты пристроилась. Ну и молодец. И хорошо, что вы уезжаете. В Москве девиц полно, отбили бы еще. А в Перми тебе проще будет, ты на тамошнем фоне выделишься, все-таки не провинциальная штучка.
– Мам, ну о чем ты? Пермь – огромный город, здесь такие элегантные женщины, и вообще все очень прилично, и театры есть, и музеи…
– Ладно, мне твои лекции ни к чему. Поздравляю тебя. Сергею привет. Я пошла ужин готовить.
– Хорошо, мамуль, спасибо.
За время нашего разговора за окном совсем стемнело, и от высоких сосен остались только подножия, освещаемые светом фонаря. Опускаюсь в кресло и выдыхаю, будто сбросила с плеч набитый камнями мешок.