Асгард Возрождённый - стр. 34
Фенриру меж тем приходилось нелегко. Хоть и громадный, хоть и неимоверно могучий, волк, которому не давала умереть от голода сама изначальная магия, уже почти по брюхо провалился в разверзшееся прямо у него под лапами болото. Серая трясина затягивала его медленно, но неумолимо, и, если б не руны Старого Хрофта, кто знает, что сделала бы с сыном Локи огненная магия подмастерьев Хедина?
Сам Яргохор упрямо шагал и шагал – прямо сквозь настоящий ураган несущихся ему навстречу эльфийских стрел, прикрывая ладонью в латной перчатке смотровую щель собственного шлема – о закопчённый металл уже разбилась добрая дюжина оголовков.
Гномы и эльфы из отряда Хедина меж тем благоразумно подались назад, стараясь не попадаться на зуб Фенриру, что всё глубже и глубже погружался в сотворённую колдовством топь. Мышцы исполинского волка вздувались чудовищными буграми, он яростно рычал, но, видать, даже его лапы не могли нащупать опоры в расползающемся сером киселе.
– Пусть наш верный не беспокоится, – повторили Дальние, и басовитое гудение их кристаллов сделалось ещё громче.
Альвийский меч, казалось, сейчас закричит от переполнявшей его силы. Клинок пылал ослепительно-белым, сталь вибрировала, остро, режуще слух, чертя перед Отцом Богов руну за руной. О́дин снова оглянулся – фигурка Райны по-прежнему стояла недвижно, за ней – всё так же пылал зелёным огнём проход, сделанный Дальними в окружавшей домен Демогоргона стене.
Там всё хорошо. Там всё крепко. Дочь сражается.
Тени асов достигли рубежа. Граница владений Соборного Духа, граница меж жизнью и смертью, лежала перед ними, словно пробитый доспех, вспоротая призрачным клинком Дальних. «Не устоял ты перед ними, Великий Орёл», – подумала валькирия. И вновь обернулась – лишь для того, чтобы увидеть широкие крылья того самого Орла, всё раскрывающиеся, расходящиеся всё дальше, охватывающие само Древо Миров и весь домен мёртвых. Он был тут, великий Орёл, разом и обнимая свои владения, и поднимаясь куда-то ввысь, куда не проник бы взор не только смертного, но и бога. Туда, в неведомое, вела золотая тропа, врата его охраняла бородатая стража, сурово объявившая Райне – «ты не готова!»
Во владениях Демогоргона оставались неисчислимые легионы павших. Там оставалась мама. Её любил сам Владыка Асгарда, однако это не уберегло её от смертной участи, и хорошо ещё, что избавило от залов Хель. Матерям валькирий не было хода на поля Фрейи – из-за ревности Фригг; но великий О́дин не мог и бросить их в пасть царства мёртвых.
«Она не там, – сурово ответил он когда-то Райне. – Немногое мог я сделать для неё, но это немногое – сделал. Сигрун во власти Соборного Духа, и это – лучшее посмертие, что я мог дать ей».
Так может ли она сейчас повернуться спиной и уйти? Остаться с роднёй, со старшими асиньями и асами, забыв о собственной матери? Тебе, Рандгрид, от отца досталось бессмертие, невластность времени над тобой – и ты забыла о матери, радостная, упивающаяся высокой участью одной из Тринадцати, участью валькирии Асгарда.
Пришло время платить долги.
Райна постояла ещё, на самом краю смерти и жизни. «Могущественные чары охраняют меня, пока я здесь, – но что случится, если я решусь повернуть обратно? Отец… Фенрир… Ястир… асы – что будет с ними?»
Великий Орёл пристально глядел на неё. Взгляд упирался в лицо Райне, она ощущала почти нестерпимый холод, словно прижимала к щекам кусок нетающего льда.