Асфальт - стр. 9
Через какое-то время Миша с Володей остались вдвоём. Володя запер входную дверь, и наступила тишина. Невыносимая тишина.
– Давай покурим, а? – сказал Миша, чтобы нарушить тишину.
– Давай, – тихо ответил Володя.
Миша достал сигареты, и они пошли на кухню. На кухонном столе почему-то стояли горшки с цветами. Весь стол был заставлен ими. Миша поискал глазами пепельницу и увидел её на подоконнике. В пепельнице лежали окурки, штук пять-шесть, и рядом с пепельницей открытая пачка сигарет и зажигалка. А чуть в стороне от всего этого он увидел тоненькое колечко с красным камешком и Юлины маленькие серёжки.
– Володя, родной, – севшим в один миг голосом сказал Миша, – пойдём отсюда. Пойдём куда-нибудь, там и поговорим.
– Правда. Пойдём, – через короткую паузу ответил Володя.
Они покурили во дворе почти молча, сидя на скамейке. Наступал хороший, солнечный осенний день. Во дворе Миша понял, что забыл надеть пальто, когда убегал из офиса. Он курил и всё хотел спросить, а точнее, изнемогал от желания сказать: «Как это случилось? Как она смогла такое сделать? В чём причина такого ужаса?» То, что случилось, было неожиданным, непонятным и необъяснимым. Ему немедленно хотелось узнать подробности, чтобы понять причину или хотя бы узнать, что некая причина была. А ещё лучше было бы узнать, что всё это случайность, несчастный случай, роковая нелепость какая-нибудь, да хоть результат болезни, но только не то, что случилось на самом деле. Он хотел о многом спросить Володю. Но не мог нарушить молчания. И Володя не мог говорить. Было видно по его взглядам, что он сам хочет многое сказать, но не может. Не может оттого, что устал говорить и плакать. Так они сидели и курили.
А потом завертелось. Нужно же было что-то решать в этой ситуации. Ни Миша, ни Володя серьёзного опыта в делах организации похорон не имели. Точнее, никакого такого опыта не имели.
Первым делом Миша позвонил жене, та сразу же заплакала и сказала, что немедленно приедет. Миша зачем-то согласился с этим. Володя в это же время звонил своей жене и снова плакал. Следом Миша позвонил почему-то Стёпе, который Юлю не знал, но зато знал кучу самого разнообразного народа. Стёпа отнёсся к проблеме очень внимательно и серьёзно, дал несколько дельных советов, пообещал помочь чем может. Ну и пошло-поехало. Не сговариваясь, Миша и Володя о причине Юлиной смерти никому ничего не говорили. Неожиданно умерла – и всё.
Мише много звонили по работе и п росто так, он отвечал, что не может говорить, и просил перезвонить на следующий день или на следующей неделе. Володя попросил его не бросать, да Миша и не собирался. Они замёрзли на улице и некоторое время сидели в Мишиной машине. Вскоре приехала Володина жена Вика, и они снова поднялись в Юлину квартиру, а потом приехала и Аня, Мишина жена. Стало легче.
Вика плакала, много говорила, что она так и знала, что всё к этому идёт. Она вообще много говорила. Когда Миша хотел зайти в ванную комнату, Володя резко сказал: «Это было там». Миша отшатнулся от двери в ванную, и больше к этой двери никто не подходил.
Так прошло полдня в какой-то суете, телефонных разговорах и в душном ощущении горя и ужаса. Юле на работу по Володиной просьбе звонил Миша. Там уже знали. Следователь успела туда позвонить. Там был шок, переполох и отчаяние. В итоге Мише удалось поговорить с каким-то внятным, по голосу весьма пожилым Юлиным коллегой, которого звали Борис Львович и который без эмоций сказал, что по поводу хорошего места на хорошем кладбище беспокоиться не стоит, это они возьмут на себя. Он сказал, что ещё целый ряд организационных вопросов они тоже решат. В том разговоре Борис Львович, помимо прочего, сказал, что Юля недавно взяла отпуск и последнюю неделю на работе не появлялась.