Асенька и ее зверь - стр. 14
– Откройся, девочка моя. Для меня.
Послушно расставила ноги, как молодая лошадка, все глубже прогибаясь и глядя в зеркало на себя. Пальцы сменило горячее мужское дыхание, удары раскаленного языка, снова пальцы, везде. Они пробегали по ней, как по клавишам фортепиано, рисовали узоры, погружались толчками и раскрывали. Вся женская суть Настасьи наливалась расплавленным и раскаленным свинцом, пульсируя, заполняя сознание волнами наслаждения. До боли, до потери опоры. Колени подгибались, мир вокруг сползал размытыми подтеками.
– Ах! – откинула назад голову, выгнув шею дугой.
– Ты мое сумасшествие, – порыв горячего ветра, раскаленное тело прижалось к ней сзади, обволакивая в сладкий плен.
Ладонь на горле, рваное дыхание у лица. Проникновение. Этот великолепный мужчина наполнял Настю словно бокал горячим искристым шампанским. С каждым тугим движением все ближе, крепче, безумнее.
Руки держали, не давая сбежать, улететь, словно птице.
– Тш-ш-ш… девочка моя, для меня ты будешь кричать не сейчас, – приостановился, дразня, и девушка застонала, ловя выходящее из нее удовольствие, догоняя. – Сладкая девочка, такая горячая. Огонечек мой, Асенька.
– Да, – толкнулась навстречу, словно вызывая его на дуэль, руками подхватывая тугие полусферы груди, еще соблазнительнее, с удовольствием видя в зеркале жадный взгляд Беринга.
Влад обнимал ее жестом абсолютного собственника. Никому не отдаст. Снова плавное движение навстречу, снова головокружение от нахлынувших чувств.
– Хочешь? Скажи мне, – тихий рык в шею.
– Всегда. Еще, – смогла лишь пискнуть, падая на колени. Сверху ее накрыло лавиной, поймав на лету. Сознание уплывало, рассекаемое ударами мужских бедер о ягодицы. Безумная скачка, горячее, умопомрачительное наслаждение. И руки, они были снова везде, направляя, лаская, выбивая из головы последние остатки коротеньких мыслей.
Он уже просто рычал, двигаясь мощно, не видя, не слыша вокруг ничего. Последняя секунда рассудка – и в зеркале Настя увидела его лицо: на нем застыло выражение страсти, похожей на муку. Губы закушены, челюсти сведены, но глаза смотрели на нее, и не было во всей бесконечной Вселенной для Беринга фигуры важнее.
Удар, толчок, и они начали стремительный свой полет вдвоем, сплетаясь в один тугой узел, глубоко, неразрывно соединяясь и тихо постанывая, как и положено любящим, благоверным супругам.
Очнулась она, лежа на сидевшем в душевой кабине Владе. Он задумчиво перебирал темную медь ее волос, нежно и бережно. Наклонился к уху, целуя трепетно мочку и снова спускаясь на шею.
– Прости, мне сорвало все стоп-краны. За все эти дни я чуть с ума не сошел, ты нужна мне, как воздух. Женщина, я без тебя задыхаюсь. Безумие! В последний раз чтобы было такое, слышишь? Больше никаких семейных целибатов, – и тихое низкое следом. – Давай я помою тебя.
– Очень люблю. Пальчиком пошевелить не могу. Хочу, чтобы так точно утром и вечером и… что это было, Влад?
Тихий смех в волосы, шум струй воды, мягкие прикосновения пенистой губки.
– Семейная жизнь, моя радость. Любящий муж и супружеские обязанности.
Просто помыться у них получилось, хотя и с трудом. Настя выключилась раза два в процессе и совершенно уснула на руках Влада уже по дороге в постель, обернутая полотенцами и зацелованная…