Арминута - стр. 16
– Мы просто хотели пошутить, – оправдывался Серджо, – она по ночам кричит и будит нас. Вот я и решил: пусть от страха покричит.
На следующий день я помогала складывать выстиранные и просохшие простыни.
– Смотри внимательно, чтоб клоп-вонючка не попал, – сказала мне мать, смахивая с белья жирное зеленое насекомое. – Не знаю почему, но они любят забираться в белье на веревке. – И тут же непринужденно перешла от клопов к детям: – Второй-то у меня неудачный получился. Старший хоть и убегает, но все же получше.
– Они не хотят, чтобы я жила с вами, вот и мучают меня. Почему мне нельзя уехать обратно? Туда, где я жила раньше?
– Ничего, Серджо потихоньку привыкает. Ты все-таки попытайся не кричать во сне, а то они злятся.
Она замерла на секунду со стопкой белья в руках. Посмотрела мне в глаза – такое редко случалось, – как будто в голове у нее крутилась какая-то мысль.
– А ты помнишь, как мы встретились на свадьбе? Тебе тогда было лет шесть, может, семь.
Она словно хлыстом подстегнула мою память.
– Помню, но смутно. Ты сейчас другая, в обычной одежде. А тогда была очень элегантная, – признала я.
– Ты представить себе не можешь, как я себя ругала за то, что растолстела. В какой-то момент я ужас как разжирела, даже боялась, что одежда лопнет по швам, – улыбнулась она. – Это было в июне, в воскресенье, и молодожены ужасно долго фотографировались, – продолжила она. – Мы страшно проголодались, было уже три часа, а все только начали рассаживаться по местам в ресторане. Я повернулась и увидела тебя, но сама бы не узнала – такая ты стала большая и красивая.
– А кто тебе сказал, что это я?
– Услышала от кого-то. А потом пришла Адальджиза. Она разговаривала с родственниками и не сразу меня заметила. Я окликнула тебя, и ты подняла голову. И стала смотреть на меня, открыв рот, наверное, потому, что из глаз у меня текли слезы.
Сегодня я расспросила бы ее о подробностях той встречи, но тогда мне помешало смущение. Она продолжала говорить, положив стопку белья на стул.
– А Адальджиза как меня увидела, сразу встала между нами – между тобой и мной. Но ты все равно смотрела на меня, выглядывала у нее из-за спины, и личико у тебя было такое любопытное.
Я покосилась на раннюю седую прядь у нее надо лбом – признак того, что она все понимала. Когда меня ей вернули, эта прядь уже терялась среди ранней седины, а вскоре стала совсем незаметна в сплошной белизне.
Тогда, в день свадьбы, я еще ничего не знала. Мои отцы были дальними родственниками, я носила их фамилию. В течение месяца, когда меня постепенно отлучали от груди, две семьи договорились о моей дальнейшей жизни, не подписывая никаких официальных документов, не заботясь о том, какую цену мне придется заплатить за эту неопределенность.
– Я не могла с тобой разговаривать, ведь ты была еще слишком мала, зато я высказала все твоей тете.
– Почему?
– Она обещала, что вы с ней часто будете к нам приезжать, что ты будешь расти у нас на глазах. А вместо этого мы увидели тебя только на семейном празднике, когда приехали к вам в город. – Голос у нее дрогнул, но она взяла себя в руки: – А когда все изменилось, нас никто даже не предупредил.
Я внимательно и напряженно слушала ее рассказ, но не хотела ей верить. В день моего приезда то же самое сказала Адриана, но она еще маленькая – что она понимает?