Армагеддон. 1453 - стр. 30
– Как тебя зовут?
– Лейла, – ответила она. – А как называют тебя?
Он замешкался. Повсюду его знали как Зорана. Еще одна маска. Однако здесь, сейчас, с ней, ему хотелось открыть правду о себе. По какой-то причине, впервые за шесть лет, захотелось, чтобы кто-то увидел его без маски.
– Меня зовут Григорий, – негромко ответил он и стянул ткань, закрывавшую его лицо.
Даже в тенях у двери света было достаточно. Он ждал обычной реакции, как у тех немногих, что видели его прежде, – лекарей, шлюх, наемников. Сначала потрясение, потом – в зависимости от смотрящего – жалость, завороженность, насмешка. С двумя последними он справлялся. Первого не мог выдержать.
Но вместо них Григорий увидел другое. То, чего не видел ни разу за эти шесть лет.
Желание.
– Что ж, – произнесла она, придвигаясь ближе, теперь их одежды касались друг друга. – Мне приходилось видеть деревянные, но никогда… это слоновая кость?
– Да. – Григорий коснулся рукой кончика накладного носа. – Резчик был скульптором из Фессалоники. Он сделал мне три, поскольку кость желтеет. Скоро мне придется заменить этот.
– И он держится на… – Она заглянула сбоку и увидела двойные кожаные ремешки, сверху и снизу, которые обхватывали голову над ушами. – На вид тугие. Ты его когда-нибудь снимаешь?
– Когда я здесь один. Когда сплю. Иногда в бою, если не надеваю шлем.
– Воин?.. Ну конечно, я и так это знала.
Лейла взяла его руку, поднесла к губам, поцеловала. Ее взгляд не отрывался от него.
– Сними его, – сказала она.
Григорий вздрогнул от ее прикосновения, от ее приказа. Для него это была маска под маской. Последнее укрытие. Никто не заглядывал под него.
Он ничего не сказал. Наклонил голову, потянулся к застежкам на ремешках, отщелкнул их, засунул слоновую кость в карман. Вновь встретил ее взгляд.
Ни потрясения. Ни отвращения. Ни жалости. Только возбуждение.
Она все еще держала его за руку. Теперь потянула и молча повела его к постели.
Лейла проснулась от солнечных лучей, полосовавших сквозь ставни лежащего рядом мужчину, его лицо пряталось в ее вытянутой руке. Она привстала, посмотреть… и улыбнулась. Не воспоминаниям об их близости, какой бы неистовой она ни была. Нет, дело в другом, впечатляющем намного сильнее.
Ибо часто ли человеку удается посмотреть на свою судьбу?
У нее снова было видение во время короткого сна. Мужчина, в плаще и капюшоне, ведет ее. Запертая дверь. «У тебя есть ключ?» – спрашивает она. Только тогда он оборачивается. Под капюшоном видна маска. «Здесь», – отвечает мужчина и снимает маску.
Маска падает, дверь открывается, она шагает вперед, за ним, опускается на колени, тянется – и наконец касается того, что искала. Искала с минуты, когда услышала о ней в постели другого мужчины – Исаака, ее прежнего любовника; Исаака Алхимика, чьи серые глаза горели таким желанием, какое у него никогда не вызывала Лейла. Жаждой заполучить наставление по алхимии, написанное великим Джабиром ибн-Хайяном, которого другие называли Гебером. С его собственными пометками на полях. С ответами на вопросы, которые искал каждый алхимик. Ответами на саму жизнь.
Книга была в монастыре, в городе, называемом Красным Яблоком. Она открыла бы Лейле тайны мира. И эти тайны можно будет продать кому-нибудь за сумму, которая освободит ее от всех мужчин. И этот, который сейчас шевелится рядом, добудет книгу для нее.