Арлекин - стр. 12

Жан-Клод вздохнул, и на этот раз без всякой сексуальности, просто с досадой, как мне показалось.

– Я хотел, чтобы эта ваша почти-годовщина прошла хорошо, ma petite. Не только ради тебя и Натэниела, но раз он сумел преодолеть твою неприязнь к романтике, быть может, и остальным тоже выпал бы шанс отметить с тобой памятные даты.

– И какую же дату выбрал бы ты для нас? – спросила я полным язвительности голосом.

– Первую ночь нашей любви, потому что тогда ты по-настоящему позволила себе меня любить.

– Черт побери, ты заранее придумал.

– Почему тебя так раздражают сантименты, ma petite?

Хотела бы я ему ответить, но не могла. Честно говоря, даже и не знала.

– Не знаю, и извини, что от меня такой геморрой. И прости, что не даю тебе и другим ребятам выполнять все романтические жесты, которые вам хочется. Прости, что так тяжело меня любить.

– Вот теперь ты к себе слишком сурова.

– Я злюсь, мне страшно, мне обломили кайф, и я не хочу с тобой ругаться, потому что твоей вины в этом нет. Но сейчас после твоих слов я чувствую, что не могу отменить сегодня свидание с Натэниелом. – Я сама услышала свои слова и поняла их. – Ах ты сукин ты сын, ты же нарочно! Ты меня подтолкнул к тому, чтобы я свидание не отменяла!

– Возможно, но ты его первая настоящая подруга, а ему двадцать. Для него это очень важно – сегодняшнее свидание.

– Оно у него со мной, а не с тобой.

– Oui, но если мужчины твоей жизни счастливы, то сама ты тоже счастливее, а это облегчает мне жизнь.

– Ах ты гад ползучий! – Я не могла не засмеяться.

– И я не лгал, ma petite. Я был бы очень рад вместе с тобой отмечать раз в год ту ночь, когда ты пришла ко мне. Если твоя первая попытка скромно отметить памятную дату не удастся, то более серьезные романтические жесты тоже не пойдут. А я хочу, чтобы они были.

Я вздохнула, прислонилась головой к телефонной трубке. Слышно было, как он переспрашивает:

– Ma petite, ma petite, ты здесь?

Я приложила трубку к уху.

– Я здесь, не слишком довольная, но я здесь. Поехать я поеду, но у меня уже не будет времени переодеться.

– Уверен, что Натэниел не будет огорчен, если ты не оденешься определенным образом, лишь бы ты приехала на эту почти-годовщину.

– И это говорит мужчина, который меня вообще одевает как идола!

– Не так часто, как мне хотелось бы. – Я не успела придумать ответа, как услышала: – Je t’aime, – и щелчок. Сказал по-французски «Я тебя люблю» – и прервал разговор в приятных обстоятельствах.

Я уже домой заехать не успевала, так что позвонила Натэниелу и договорились встретиться прямо в кинотеатре. В его голосе не было ни упрека, ни недовольства. Насколько я понимаю, жаловаться он боялся – как бы я не воспользовалась этим как предлогом вообще всю нашу почти-годовщину отменить. И, наверное, был прав. Я встречаюсь сейчас, по самому скромному счету, с шестью мужчинами. При таком количестве кавалеров в годовщинах появляется что-то лицемерное. Я в том смысле, что годовщины отмечаешь с тем, с кем у тебя совсем особые отношения, не то что с другими. Я еще никак не могу подавить в себе стыдливый дискомфорт из-за того, что мужчин у меня столько. Все еще не могу избавиться от мысли, что при шести любовниках трудно кого-то из них выбрать особенно дорогого, а что все они могут быть особенно дорогими, – такая мысль пока что не совсем укладывается в голове. И когда я одна, без них без всех, и их не вижу, и метафизической связи у меня в этот момент нет, вот тогда мне бывает неуютно, и чувствую я себя дурой. И сейчас тоже чувствовала себя дурой, в этот момент, видя в дверях Натэниела, который меня ждал.