Арктический клуб любителей карри - стр. 35
Он ухмыльнулся и принялся разглядывать мой паспорт – по ощущениям, куда дольше необходимого, но наконец протянул его обратно.
Первое мое впечатление по выходе из аэропорта – до чего же тепло! Половина шестого утра, а мне было нормально в легинсах и тонком свитерке. Воздух был дымнее, чем в Лонгйире, и как-то слаще: пахло пыльной свежестью остывшего за ночь асфальта. Я обвела взглядом людское море за ограждениями и скоро высмотрела неистово машущего мне папу. При виде его тугой комок у меня внутри словно бы чуточку разжался.
– Папа!
Я обхватила его обеими руками, как в детстве.
– Как долетела, солнышко? – спросил он, осторожно высвобождаясь.
– До чего же хорошо наконец выйти из самолета.
– Наверняка ты зверски устала. Надо скорее везти тебя домой. Ума пошла за чаем.
Мы миновали ряд залитых светом продуктовых прилавков, потом перешли дорогу и прошли мимо стоянки такси, где толпились в очереди пассажиры с тележками, нагруженными горами багажа. Я праздно гадала, из каких стран они прилетели и куда направляются теперь.
– Умина квартира тебе понравится, – сказал папа. – В гостевой спальне есть вентилятор, но нет кондиционера. Надеюсь, ты не очень зажаришься.
Да он же ужасно нервничает, поняла я вдруг.
– Наверняка все просто отлично, – сказала я.
Мне больше всего на свете хотелось поддержать папу. И я вовсе не собиралась капризничать, точно взбалмошный подросток.
Ума стояла у машины, прихлебывая чай из бумажного стаканчика. В безразмерной вязаной шапке и жилете она казалась гораздо миниатюрнее, чем по Скайпу.
– Здрасьте, – неловко сказала я.
– Майя! – Она обняла меня. – Ты, верно, совсем замерзла.
– Да не то чтобы. В Свальбарде сейчас минус пятнадцать.
Она вскрикнула во весь голос, точно ужаленная.
– Как там люди вообще выживают при этакой холодине?
– Ума не приложу, кому хочется туда ехать и жить в таком нечеловеческом климате, – добавил папа.
Про себя я отметила легкий выпад в сторону Райана, но решила не реагировать.
Мы сели в машину, и Ума повезла нас из аэропорта. Небо едва-едва начинало светлеть, но дороги уже были забиты битком. Сплошной поток машин, горящие фары, яростные гудки. Разметки между рядами на шоссе не было, все так и норовили втиснуться в любой кусочек свободного места – самоубийцы какие-то. По обеим сторонам дороги торчали, точно грибы, многоквартирные дома – многие еще недостроенные, призрачные силуэты в рассветном тумане. На меня вдруг навалилось уныние и смертельная усталость. Не знаю, что я ожидала увидеть, но явно не это.
– Вообще ничего не узнаю.
– В твоем детстве ничего этого тут и не было. Даже аэропорт был другой, на окраине города. Теперь-то эта окраина, считай, в центре, – сказал папа.
– Когда ты тут жила, население города составляло миллион человек, – добавила Ума. – А теперь двенадцать миллионов. Погоди, вот увидишь утреннее движение на дорогах.
– Как отдохнешь немножко, можно втроем сходить куда-нибудь на ланч, – предложил папа. – Тут совершенно фантастические новые рестораны. Любая кухня, чего ни пожелай: гоанская, итальянская, японская.
– Заранее предвкушаю, – слабым голосом проговорила я.
Голова у меня начала гудеть. Усталость наконец вытеснила тревожность, сейчас мне хотелось лишь одного – как можно скорее оказаться в удобной постели. Я закрыла глаза и начала куда-то уплывать…