Аркейн. Яркие огни Зауна - стр. 16
Иша уплетала свой пирог и покачивала головой в такт какой-то мелодии, которую напевала про себя. Она не обращала на них никакого внимания.
– Еще раз: как ты меня нашел, Экко?
– Если я скажу, ты мне не поверишь, – сказал он.
– Ну а ты попробуй! Я, знаешь, довольно доверчивая… – она покрутила пушку и посмотрела в ствол, как в подзорную трубу. – Ну?
– Ладно, – вздохнул Экко, потирая лоб и собираясь с духом. – Ты однажды сама меня сюда привела…
– Чего-о?… – тут же скривилась Джинкс, убрав пистолет от лица. – За дуру меня держишь!? Я голоса слышу, а с мозгами у меня все отлично! – она покрутила пальцем у своей головы. – Почему все всегда забывают? Это так… – она попыталась вспомнить слово, которое сказала Кейт-Зануда на той встрече, когда Вай зачем-то хотела их примирить, – …бестактно!
– …во сне, – закончил Экко, упершись щекой в подставленную руку. – Ты привела меня сюда в моем сне. Он был очень… реальный.
Джинкс услышать про сон наверняка понравится больше, чем про прыжки через вселенные, так он рассудил и оказался прав. Ее такой ответ заинтересовал.
– И что это был за сон? – спросила она, положив пистолет на стол и снова взяв коробку с едой. Иша тоже заинтересованно посмотрела на Экко.
Он откусил от своего лаваша с мясом и стал рассказывать им о Мире Без Хекстека, выдав это приключение за очень яркий и правдоподобный сон, который снился ему несколько ночей подряд.
Сперва он говорил в общих чертах, но чем дальше, тем больше воспоминания захватывали его и больше деталей он принимался описывать. С ночи, когда сухо пересказал все Джейсу и Хеймердингеру, он ни с кем не делился этой главой из своей жизни, и теперь то, что он держал в себе, вырвалось наружу: безопасные улицы, здоровые люди, Вандер в «Последней Капле», живой Бензо, Кэлгар и Майло, первый похудел, а второй отрастил ужасные усы; Силко, который нашел способ вернуть вкус к жизни, не превратив Заун в химтековую лабораторию.
Экко говорил, и это звучало как сказка, Джинкс сделала музыку тише. Иша особенно заинтересовалась, когда рассказ пошел о конкурсе талантов и музыкальном фестивале.
Картина, которую нарисовал Экко, отозвалась в Джинкс той же болью утраты, что и в нем когда-то. Она не видела этого, однако все равно закусила губу, чтобы мысли о «Последней Капле», где Вандер с Силко пожимают друг другу руки, не заставили ее расплакаться.
– Это все очень круто… – произнесла она, перебивая Экко, потому что поняла, что не готова слушать дальше. Ее голос звучал сипло, несбыточные мечты выводили ее из равновесия. – Но с чего это я в том сне тебя сюда привела? Если та вылазка… – она подняла лицо наверх, борясь с жжением в глазах. Вроде получилось. – …Если из-за твоей наводки погибла Вай, то я бы наверняка тебе этого не простила. Как ты не простил меня за ту обезьяну, что подорвала стену. А ведь я просто хотела спасти свою семью!
В холодном подземном воздухе ущелья воцарилось молчание, только мигали цветные лампочки, освещая игрушки вперемешку с деталями разобранного оружия и чертежами. Он ощутил, как между ними с Джинкс снова повисают годы вражды и невысказанные обиды начинают рваться наружу.
– Во-первых, я никогда не винил тебя за это, – произнес Экко, чувствуя, как его слова падают в воздух и кое-что в его жизни навсегда меняется. – А во-вторых… – он вздохнул и потер шею. – Ты в том сне тоже меня не винила. Мы выросли вместе и, кажется, влюбились друг в друга, – сказав последнее, он почувствовал себя ужасно глупо и отвернулся.