Аркан общемировых историй - стр. 13

Брайтсон нисколько не обиделся – лишь хохотнул в ответ:

– Очень рад, что меня посещают и военные. Могу я узнать Ваше имя, прекрасная представительница нашей великой и могучей армии?

– Анфиса Толбухина, – представилась собеседница, поправив свои роскошные русые волосы, не по-уставному распущенные.

Валентин изменился в лице:

– Так Вы – родственница старшего десятитысячника Павла Толбухина?

– Если быть точнее – дочь, – пояснила Анфиса.

– Похоже, Вы столь же талантливы, как и Ваш отец… В столь юном возрасте стать младших дружин матери́ной – это большое достижение.

– Вы действительно мне льстите или издеваетесь? – приподняла бровь Толбухина.

– Я никогда ни над кем не издеваюсь, – улыбнулся Валентин еще шире. – Как Вам вечер?

– К сожалению, долг не позволял мне посетить Ваши прошлые концерты, хоть я и Ваша поклонница… Но наконец-то я смогла исправить этот пробел. Скажу кратко – я довольна.

– Я старался, – кивнул Валентин. – С удовольствием бы поговорил с Вами еще, но мне пора бежать… Есть одно незавершенное семейное дело.

– Еще один парень убегает от меня, – фыркнула Анфиса.

– Обстоятельства, к сожалению, складываются сегодня не в мою пользу, – произнес на прощание поэт, после чего нырнул в толпу ждущих его людей, ибо на каждый концерт он приходил со свитой различных помощников.

– Говоришь, семейное дело? Но у тебя же формально нет семьи… – задумалась Анфиса, глядя в спину Валентину. – Что же ты скрываешь от всех?

Валентин жил буквально в двух кварталах от Тегилы, потому вместе со свитой добирался до дома – типичной пятиэтажной кирпичной постройки – пешком. Всю дорогу он непривычно молчал, и окружающие его помощники прекрасно знали, что ожидает этим вечером их начальника, но ничего не могли сделать – Брайтсон был непреклонен в своих решениях.

Остановившись возле двора своего дома, поэт осмотрел свою свиту, нашел глазами невысокую девушку с множеством косичек и спросил ее:

– Ты поставила защитный пузырь?

– Так точно. Но учтите, что его работы хватит максимум на полчаса.

– Я справлюсь куда за меньшее время. Спасибо, Ли́са, – поблагодарил парень.

Один из представителей свиты протянул Валентину что-то очень длинное и узкое, завернутое в ткань и связанное легким узлом. Брайтсон потянул за узел, и ткань обнажила спрятанную в ножны анта́гу – восточный обоюдоострый меч.

– Уроки фехтования помните?

– Думаю, что не забыл, – ответил поэт, схватив оружие. – Жители эвакуированы?

– Весь ближайший квартал, – раздался ответ.

– Отлично. Никто, кроме меня, не должен пострадать сегодня вечером.

– Почему именно Вы туда лезете? – удивилась Лиса. – Необязательно быть в этом случае настолько честным…

– Есть вещи, которые мужчина должен сделать сам и только сам, – возразил Валентин. – Эта вещь – одна из них.

– Да благословит Вас Бог! – воскликнула вся свита, перекрестив Валентина.

– Да поможет мне Бог, – перекрестился и сам Валентин, после чего прошел через защитный, невидимый человеческому глазу пузырь в родной двор. Парень медленно прошел к его условной середине, обнажил меч, бросив ножны рядом, после чего воскликнул:

– Я знаю, что ты уже здесь! Выходи – я готов!

– Как скажешь… – раздался измененный странными помехами голос, и Валентин обернулся.

Перед ним встал некто, практически полностью одетый в доспехи – исключением стал черный, совсем не боевой шлем, который явно от ударов холодным оружием никак не защищал, но зато скрывал лицо благодаря непрозрачному стеклянному забралу. Оружием воина ожидаемо была антага.