Аркан. Книга 5. Исход - стр. 28
– Вы зайдёте на бойню, развешаете всех забойщиков на столбах – с табличками на груди, конечно – и вернётесь с большой добычей в родное стадо… – с максимально серьёзным лицом проговорил Гонзак. – Вы же – Аркан.
Буревестник взбежал по лестнице и отворил дверь в салон Фрагонара.
– Благословен Бог наш ныне, и присно, и во веки веков! – провозгласил он, пребывая в самом приподнятом настроении. – Мир дому сему, ваши высочества!
– Аркан говорит о мире? – раздался бархатный баритон. – Значит, война близко! Входи, во имя Огня, Света и вечной жизни!
И Рем вошёл внутрь.
Люциан Фрагонар походил на доброго императора из ортодоксальных сказок, каким его обычно изображают на типографских иллюстрациях, миниатюрах в рукописных книгах и – на словах, передавая предания о святых правителях древности из уст в уста.
Он восседал в массивном резном кресле, покрытом волчьей шкурой, и отблески от горящего в камине огня плясали на его красивом мужественном лице. Окладистая борода, породистый нос, каштановые волнистые волосы до плеч, проникновенный взгляд тёплых светло-карих глаз… Его роскошный дублет алого цвета отлично сидел на атлетичной фигуре, и сложно было сказать, сколько лет Фрагонару. Тридцать? Тридцать пять? Сорок? Он явно пребывал в самом расцвете сил – умственных и физических, харизмой и властью от него веяло за версту. И баритон, тот самый, от которого по спине пробегали мурашки, тоже добавлял царственности.
– Маэстру! А это последний участник нашего маленького «Заговора ортодоксов». – Владетель Первой Гавани встал и сделал несколько шагов навстречу Рему. – Тиберий Аркан Буревестник, я полагаю? Наслышан, наслышан.
– Вы пели в церковном хоре, ваше высочество? – ничтоже сумняшеся спросил Рем.
– Что? – Глаза князя Люциана округлились. Он явно не ожидал такого начала разговора с молодым аскеронцем. – Но как?.. Действительно, я подвизался в Кафедральном соборе Первой Гавани в юности, пел в хоре и служил псаломщиком… Это всё ваши аркановские штучки, да?
– Это всё ваш фрагонаровский голос! – парировал Буревестник. – Пробирает как на проповеди.
Он играл на грани. Бог знает какие отношения приняты между сильнейшими ортодоксами Империи! Эти четверо, конечно, были единоверцами – но не аскеронцами! Не зверобоями! Не друзьями ему! В конце концов, каждый из них был старше Рема на семь, десять, может быть – пятнадцать лет! Вполне вероятно, что его сочтут наглецом и просто-напросто вышвырнут!
– Орра, – раздался хриплый голос из угла. – А парень неплох. Думаю – споёмся.
В центр комнаты вышел коренастый мужчина: на голову ниже Рема, в тяжёлой кирасе, наручах и поножах и с огромным мечом у бедра. Шлем-бацинет он держал на сгибе локтя. «Вот кто тут главный милитарист!» – подумал Аркан. Круглая, по-ортодоксальному коротко остриженная голова с большими залысинами, орлиный нос, мощная челюсть, хитроватый прищур голубых глаз – это и был Вергилий Аквила собственной персоной. Не являясь южанами-орра по крови, Аквила уже больше тысячи лет проживали на территории Юга и давно впитали нрав и манеры его горячих обитателей в самую свою душу. В мимике и движениях грозного воителя сквозило нечто неуловимое, что роднило его с Патриком Доэрти и другими лихими орра-кавалеристами, какие служили под знамёнами Арканов во время феодальной войны в герцогстве.