АРК - стр. 16

Был он одет в белоснежный крепдешиновый костюм, под которым матово блестела черная рубашка с широким воротом, и тонкой ниткой сползал хрустящий серебристый галстук. На ногах сияли лаковые остроносые туфли.

На Кнопмусе сегодня был оливковый френч, ставший за последние годы для него второй кожей, и хромовые сапоги.

– Будет исполнено. И да, если мой Абрасакс позволит, с вами хотел поговорить старый друг.

Тот благосклонно кивнул.

Из темноты пещеры с высокими сводами, освещаемыми лишь тусклым светом редких факелов, к ним вышла навстречу огромная собака, внешне чем-то напоминавшая ротвейлера, но с непропорционально большой приплюснутой мордой.

Подняв умные глаза на Кнопмуса, она издала ряд щелкающих звуков.

– Извини, но мой ответ «нет». Погоди, осталось буквально несколько лет, и будет тебе столько работы, что сам запросишься обратно, – ответил Хранитель.

Пес, недовольно фыркнув, что-то цыкнул и горделиво удалился в темноту. Зафаэль посетовал:

– Жалуется чуть ли не каждый день. Засиделся, скучно ему.

– Он важную работу делает, не могу пока отпустить его. Наверное, даже я лучше бы не справился, а характер у старика всегда паршивый был. Не обращай внимания. Голованы с рождения любознательны до безумия. Погоди-ка…

Сняв со стены факел, Кнопмус опустился на корточки и осветил каменный пол. На обсиданово-черных плитах проступали красным какие-то письмена. Поинтересовался, не оборачиваясь:

– Уже и младшие послушники мертвы?

Зафаэль лишь грустно усмехнулся.

– Думал, время еще есть. Ну, значит тянуть более нельзя. Давай прогуляемся в святилище.

Это место помнило многих. Здесь бывали величайшие ученые и философы, художники и композиторы, политики и военачальники.

Многие.

За тысячелетия камень впитал в себя поступь лучших из лучших.

Сегодня же, в огромных сводах зала, тонущих в темноте, Кнопмус услышал лишь тишину.

– До сих пор поражаюсь, – Хранитель выглядел опечаленным. – Мы ведь с Инессой успели стать настоящими друзьями. Я и не припомню, когда последний раз мог кого-то назвать «другом».

– Если мне не изменяет память, вы постоянно ругались.

– Ну еще бы! Спорили до хрипоты. Просто потому, что мне хотелось в чем-то убедить её. Жаль удавалось редко, упрямая была до безумия.

Зафаэль кивнул.

– Это точно. А помните, когда на Ильича покушались, что устроила эта чертовка?

Кнопмус невольно улыбнулся.

– Кошмар. Чуть глаза мне не выцарапала. Ты её еле оттащил.

– Так она и мне по лицу тогда засветила. Правда потом разрыдалась и весь китель косметикой вымазала. А что вам сказала, помните?

– «Никогда человек не был и не станет игрушкой богов. История отплатит тебе».

– Не боитесь, Абрасакс? Не абы кто такое пророчество выдал.

– Знаешь, боюсь. Действительно боюсь. И именно поэтому я здесь. Хочу кое-что проверить. Готовь обряд Великого Прощания с Инессой. Надеюсь, что ошибаюсь, иначе Суламифь будет последней, кто взойдет на алтарь.

Вологда, 1942 год

На запасном пути стояли с раннего утра. Кругом тишина, ни единого человека. Лишь сплошные составы, составы, составы…

Внутри спали все, кроме Аркаши. Он проснулся давно, когда вагон резко дернулся: наверное, отцепляли локомотив.

Уже несколько раз выглядывал наружу, но все так же было безлюдно. Мела метель, иногда где-то вдали раздавались гудки паровоза.

«Ждать больше нельзя», – решил Аркаша.