Архканцлер Империи. Начало - стр. 32
Брат Сеговий некоторое время посматривал на мои манипуляции через плечо, затем порывисто вздохнул и молвил:
– Ну что, господин Блас, хорошо? Вот сейчас, заверяю вас и прямо чувствую, вам должно стать совсем хорошо!
Я понял, что он имеет в виду состояние «прихода» и, кивнув, промычал:
– Умг-му-у!
– Через час мы будем в Пятигорье, заверяю вас, а пока – не сыграть ли нам, господин Блас, в кости?
По блестящим его глазкам я прочел: он решил, что я под «чудом» и легко проиграю все деньги, забыв себя и поддавшись азарту. Он не знает, что остатки дури давно выветрились. Я бросил кости еще три раза, все три – сдвигая стакан, и, убедившись, что смогу выиграть без труда, кивнул:
– Умг-му-у!
– Ашар запрещает по понедель… – начал брат Аммосий, но брат Сеговий с преизрядной ловкостью сунул ему локоть куда-то в область печени, отчего у брата Аммосия округлились глаза и кровь отлила от лица.
«Понедельник, – отметил я про себя. – Вспоминая известный анекдот: ну, блин, и начинается неделька! Надеюсь, за час, что остался до Пятигорья, нас не настигнет погоня, иначе я рискую разделить участь героя анекдота…»
Брат Сеговий пробрался ко мне, шелестя кулями с рыбой, устроился рядом, от чего задник шарабана изрядно просел.
– Приступим же, благословясь.
И хозяйским жестом сгреб кости, взвесил на мозолистой рабочей ладони, кивнул, бросил несколько раз, не сдвигая, разумеется, стаканчик. Всякий раз кости выпадали по-разному. Монах уверился, что кости без изъяна, и радостно потер руки.
Мы начали играть, я по-прежнему изображал опьянение – что было не очень затруднительно. Десять золотых в моем кошельке тревожили клирика от кончиков покрасневших ушей до самых, надо полагать, пяток.
Я проиграл ему всю медь, затем серебро, потом пару золотых крон, и, когда брат Сеговий, раскрасневшись от алчности, окончательно уверился в том, что фортуна к нему благосклонна, а я – пьяный лох, предложил поставить восемь оставшихся золотых против шарабана, коней, обеих ряс с исподним и брата Аммосия.
– И меня? – ужаснулся молодой клирик, но брат Сеговий, войдя в раж азарта, взмахнул кулаком:
– Цыть!
– Но, брат Се…
– Цыть, я сказал! Играем, благородный господин Блас, играем на все!
– Играем сразу, по броску каждому.
– Идет!
– Мечите первым, святой отец.
Брат Сеговий выкинул пять-три-четыре. Неплохой расклад, даже очень.
Я взял стаканчик, долго тряс, затем, припечатав его о пол шарабана, сдвинул в сторону – едва заметно.
Шесть-пять-четыре.
Брат Сеговий громко ахнул.
– Снимайте исподнее, брат Сеговий, – сказал я спокойно. – Ашар велел делиться.
Глава 11
Брат Сеговий уставился на меня взглядом тупого ишака.
– Долг в кости – долг чести! – перефразировал я. – А кто не платит, того ждут кары ан… не важно какие, но скорее кары земные, чем небесные. – И до половины вытащил из ножен шпагу.
Энергия азарта, победы, знакомая по земным делам, охватила все тело. Это ни с чем не сравнимое чувство, когда у тебя получается выиграть, победить, устроить все так, как хочешь именно ты. С почином в новом мире, Аран Торнхелл! И тут тоже – все у меня получится.
– Ап… Ап! – Брат Сеговий хватал ртом воздух.
Я смотрел на него трезво и угрожающе и видел, как постепенно – очень медленно – понимание случившегося отражается в его блекло-серых глазах. Его обжулили, обставили, да еще и на том поле, где он сам привык побеждать. Руки его начали беспорядочно шарить по рясе, он будто искал что-то и не мог отыскать. Может быть, свою давно атрофированную совесть.