Архивы Дрездена: Ведьмин час - стр. 16

Поэтому несколько человек, включая меня, собрались вместе и прикинули, нельзя ли помешать этой трансформации. Поскольку образование тайных чародейских обществ расценивается Белым Советом как доказательство заговора по его свержению, нам пришлось соблюдать максимальную осторожность во всем, что касалось нашей скромной группы. Тем более что мы на самом деле вынашивали замыслы против Белого Совета, хоть и делали это исключительно для его пользы.

– Я чищу квартиру трижды в день, а маленький народец обеспечивает защиту от прослушки, – сообщил я. – Так что нас никто не услышит.

– Это хорошо, – кивнул Эбинизер. – Да. Независимо от того, кем является Кристос – явным прислужником Черного Совета или всего лишь его марионеткой, – думаю, напрашивается вывод, что Черные хотят тебя убрать.

– Что еще новенького? – съязвил я.

– Ты хвост-то не распускай, – одернул меня дед. – Бывало, ты вмешивался в их дела, но эти люди никогда еще не атаковали тебя напрямую.

– Похоже, я причинил им слишком много неприятностей.

– В общем, имей в виду: что бы ни происходило, твое устранение стало для них вопросом первостепенной важности.

Я перевернул очередную оладью. Неаккуратно. Тесто размазалось по сковороде. Не то чтобы я испугался… Но временами Черный Совет творил страшные вещи.

– Что думаете? – спросил я у старика.

– Думаю, что эти люди не намерены раскрывать своих планов. Они не попрут против тебя в открытую, не полезут на рожон, но и не отступятся. – Эбинизер искоса глянул на меня. – Это пресловутое голосование – всего лишь отвлекающий маневр. Буря, которую они раздувают.

– Предлагаете не обращать на нее внимания?

– Бурю можно игнорировать, но от этого она не станет менее смертоносной. Так что мы вынуждены с ней разобраться. Потому-то эта буря и является великолепным отвлекающим маневром.

– Тогда что будем делать?

– Не зацикливаться на подставе и помнить, что тебя хотят отвлечь от реальной проблемы.

Я дожарил последнюю оладью, перенес блюдо на стол, разложил завтрак по тарелкам, и мы с дедом молча приступили к еде.

– Вкусно, – наконец похвалил он.

– Спасибо.

Когда тарелки опустели, мой наставник покачал головой:

– Посмотрю, что можно сделать насчет голосования. А ты тем временем прилагай все усилия.

– Чтобы что? – спросил я.

– Чтобы выжить, – ответил он, глядя куда-то в пустоту. – Пока что ты, можно сказать, пороха не нюхал.

– В каком смысле? – оторопел я.

– Проблемы, конечно, были, – объяснил дед, – но обычно ты исполнял Ланселота[11]: на полном скаку врывался в битву и одерживал верх.

– Не всегда.

– Чаще, чем другие. Окажись они на твоем месте, – добавил он. – Когда-то я был таким же. Как ты сейчас.

Наступило молчание, и я не рискнул его нарушить.

– Теперь ты, мальчик, лезешь в самую чащобу. Ставки повышаются.

– Что имеется в виду?

– За последние годы недругам стало ясно, что ты не из тех, кого можно убрать через прямую конфронтацию. Поэтому они начнут прибегать к альтернативным методам.

– Например? – поинтересовался я.

– Будут действовать по старинке, – устало ответил он. – Как всегда. Думаю, Хосс, тебе собираются всадить нож в спину. И это сделает тот, от кого ты совсем не ждешь подобного фокуса.

Тут из глубины квартиры донесся тишайший звук, и старик вскочил на ноги с прытью бездомного кота, но перед тем прошипел какое-то слово, и посох выскользнул из угла и прилетел к нему в руку.