Архивы Дрездена: Перемены. Адская работенка - стр. 47
Я перевел взгляд с тысяченожки на череп.
– Говорил же! – заорал я. – Слишком! Все! Просто!
Да уж…
Пожалуй, не о таком я мечтал, выбираясь поутру из постели.
Этой чертовой твари полагалось бы двигаться медленнее. Адские погремушки, да этой тысяченожке полагалось бы медленно двигаться по одним уже законам физики. Как исполинскому динозавру. Или слону.
Но мы-то находились в Небывальщине. А здесь играют по совсем другим правилам. Законы физики тут скорее не законы, а так, рекомендации, допускающие изрядную свободу толкований. В этих краях дух и настрой имеют больший вес, чем материя… в общем, эта тварь двигалась стремительно. Огромная голова неслась на меня со скоростью обезумевшего локомотива, широко раздвинув смертоносные жвала.
К счастью для меня, я оказался на долю секунды быстрее.
Я выбросил вперед левую руку ладонью к этой гадине – эта универсальная поза приказа и отрицания всегда означает одно: «Стой!» Повторяю: настрой в этих краях важнее многого другого. Когда хитиновые челюсти уже готовы были сомкнуться, я врубил браслет-оберег на полную мощность, выстроив вокруг себя переливающееся от энергии защитное поле.
Жвала с грохотом и хрустом захлопнулись, и браслет засиял еще ярче. Почти невидимый купол вспыхнул калейдоскопом красок, но устоял перед натиском челюстей, не дав им сомкнуться, – в конце концов, в этом нематериальном царстве его сила была лишь еще одной частицей материальной мощи.
Моя правая рука вынырнула из-под плаща, сжимая жезл; короткое слово-заклинание – и из жезла в тысяченожку, чуть ниже ее головы, ударила струя испепеляющей энергии. Подчиняясь моей команде, поток энергии искривился, свернувшись в подобие магического кулака, и этот кулак апперкотом врезался в, если можно так выразиться, тысяченожкин подбородок, отшвырнув ее голову на несколько ярдов. Покрытое изумрудным хитином тело дернулось от боли.
Это, если подумать, не должно было бы застать меня врасплох. Но застало.
Земля у меня под ногами всколыхнулась, и я, бестолково размахивая руками, отлетел в сторону. Я приземлился на спину в самой гуще примул, которые немедленно ожили и зашевелились, протягивая в мою сторону усеянные зловещими острыми шипами побеги. К тому моменту, когда мне удалось, отодрав их от своих лодыжек и запястий, подняться на ноги, окружавшие меня цветочки начали наливаться кровавым багрянцем.
– А знаешь, Гарри, – подал голос Боб, – сдается мне, не сад это вовсе.
– Гениальная мысль, – буркнул я.
Тысяченожка как раз восстановила равновесие и начала готовиться к новой атаке. Теперь уже все ее тело, выбравшись из земли, разворачивалось следом за головой. Множество ног, в правильно заведенном порядке вонзающихся в почву на манер бурильных агрегатов, производили звуки, напоминающие, как я решил, не столько приближающийся скорый поезд, сколько работающий на полную мощность зерноуборочный комбайн.
Собираясь на бегу с духом, я бросился ей навстречу, упер конец посоха в землю и, словно прыгун с шестом, сделал выпад ногами вперед и вверх. Помноженный на силу заклинания бросок швырнул меня над продолжавшей нестись мне навстречу тварью. Она злобно зашипела и попыталась перехватить меня в полете, но не успела затормозить, а метнувшейся вслед за мной голове помешали ее же собственные задние пары ног. Впрочем, если я и выиграл что-либо, то всего несколько секунд.