Архивы Дрездена: Могила в подарок - стр. 3

– Неужели хотя бы без плаща нельзя обойтись? – продолжал ворчать я, открывая дверь и с наслаждением вытягивая свои длинные ноги – сами понимаете, с моим ростом вести «жучка» приходится, согнувшись в три погибели. Потом я забрал с заднего сиденья собственный инвентарь: новые жезл и посох, свежевырезанные, даже немного еще смолистые.

Майкл посмотрел на меня с нескрываемой обидой.

– Плащ, Гарри, такая же важная составляющая того, что я делаю, как меч. И потом, он уж не чуднее того плаща, что на вас.

Я опустил взгляд на свой черный плащ, замечательным образом хлопавший на ветру. И уж мои черные джинсы и темная рубаха были тонны на полторы моднее его наряда.

– А что в нем такого?

– Ему место на съемках вестерна, – сказал Майкл. – Вы готовы?

Я еще раз испепелил его взглядом – на что он с улыбкой повернулся ко мне другой щекой, – и мы зашагали к дверям. Позади, кварталах в двух от нас, послышалась полицейская сирена.

– Едва успели.

– Раз так, поспешим, – кивнул Майкл. Он поддернул правый рукав плаща и положил руку на эфес меча. Потом склонил голову и перекрестился. – Отче милосердный, – прошептал он. – Направь нас и оборони в битве с силами тьмы. – Вокруг него снова сгустилось облако энергии, ощутимое примерно как вибрация музыки, проникающая к тебе сквозь толстую стену.

Я тряхнул головой и достал из кармана плаща кожаный мешочек размером с мой кулак. Некоторое время я путался, что в какую руку взять; в конце концов посох, как и положено, оказался в левой руке, жезл – в правой, а мешочек болтался, зажатый в зубах.

– Солнце село, – процедил я, не разжимая зубов. – Нам пора.

И мы – рыцарь и чародей – бегом ворвались в служебный вход больницы округа Кук. Наше появление привлекло к себе не один взгляд: за моей спиной мутным облаком эффектно развевался мой черный плащ, а белый плащ Майкла и вовсе превратился в крылья архангела, именем которого, собственно говоря, его и окрестили. Мы вихрем пронеслись по служебному вестибюлю и остановились на первом же пересечении сияющих стерильной чистотой больничных коридоров.

Я ухватил за рукав первого же пробегавшего мимо санитара. Тот зажмурился, потом уставился на меня – от фермерских бутсов и до всклокоченных черных волос. Он опасливо покосился на мои посох и жезл и еще более опасливо – на амулет в виде серебряной пентаграммы, висевший у меня на груди. Судорожно сглотнув, он перевел взгляд на Майкла – высокого, широкоплечего, хранившего совершенно невозмутимый вид, несмотря на белый плащ и меч на бедре.

– Ч-чем могу п-помочь? – поинтересовался он, пятясь от нас.

Я пригвоздил его к полу самой кровожадной из своих улыбок.

– Здрасте, – прошипел я, продолжая сжимать в зубах кожаный мешок. – Не подскажете ли вы нам, где здесь родильное отделение?

Мы поднимались по пожарной лестнице. Майклу известно, как реагирует на меня современная техника, и уж меньше всего нам хотелось застрять в лифте и торчать там, пока призрак губит невинные жизни. Майкл шел первым, одной рукой опираясь на перила и положив вторую на эфес меча.

Я поспевал за ним, задыхаясь. У самой двери Майкл задержался и оглянулся на меня. Мне потребовалось еще две-три секунды, чтобы, пыхтя и отдуваясь, догнать его.

– Готовы? – спросил он меня.

– Пх-х-х-фуф, – ответил я и кивнул, так и не выпустив из зубов свой кожаный мешок. Потом выудил из кармана куртки белую свечу и коробок спичек. Чтобы зажечь свечу, мне пришлось прислонить жезл и посох к стене.